И бабушка говорит:
- Мала ещё мать учить! Помолчи покамест.
- Слышишь, Ляля? - словно обрадовавшись, спрашивает мама. - Сколько раз я тебе говорила, когда большие разговаривают, маленькие не должны перебивать.
- А об моей заботе ты не тужи, невестушка, - успокаивает маму бабушка. - Своя ноша не тянет. Коль решила дитя пускать, так пускай. Отец её тоже со мной в рыбалку уходил, а до свадьбы дожил и свадьбу справил, даже у матери не спросившись. Раз решила пускать, пускай и спи, не тужи.
- Мамочка, так ты себе спи, не тужи, - говорит Ляля.
Мама смеётся.
- Ну чем вы её так быстро околдовали, Варвара Степановна? - спрашивает она.
- Ещё бы, я ль не колдовка! - усмехнувшись говорит бабушка и, вздохнув, уходит с тётей Сватьей в соседнюю комнату.
Мама берёт зубной порошок, щёточку и свою красивую розовую мыльницу, идёт в сени и долго моется под рукомойником. А в соседней комнате бабушка о чём-то тихо шепчется со Сватьей. В той комнате горит свет. Ляля осторожно, приподнявшись на цыпочки, смотрит в дверную скважину.
Над большим сундуком с откинутой крышкой стоят её бабушка и тётя Сватья.
В скважину невозможно разглядеть, что лежит в сундуке, и Ляля медленно открывает дверь.
- Заходи, заходи, внученька, - говорит бабушка и придерживает рукой тяжёлую крышку.
Ляля нерешительно входит в комнату, становится рядом с бабушкой и заглядывает в сундук.
В сундуке лежат малиновое атласпое одеяло, стопка новых простынь, перевязанных шпагатом, кусок сукна, блестящие калоши и много-много мотков цветной шерсти.
Ах, Ляля никогда и не думала, что у неё такая богатая бабушка!
- Тебе, тебе, всё тебе, - говорит бабушка, наклонившись над сундуком. - Всё тебе отпишу, внученька, всё твоё будет. Только вот это, белое, - гляди, внука, - это моё, на смерть припасено.
Ляля с удивлением смотрит на бабушку. Та стоит против света. По худым и впалым её щекам ползут глубокие тени.
- Бабушка, на какую-такую смерть?
- На такую, единственную, - усмехается бабушка. - Коль своей смертью на суше помру… Не забудь, схорони меня, внученька, на Есенской косе, - напевно и странно красиво говорит бабушка. - Схорони под бурьяном на бережку, где рыбачий завод. Там спят мои деды, там и мне, рыбачке, лежать пристало.
Бабушка иизко-пизко склоняется над сундуком, и лицо её пропадает в тени. От сундука пахнет чем-то старым, сладким, высушенными цветами и травой.
- Бабушка, а зачем тебе умирать? - говорит, задумавшись, Ляля.
- Как это так, зачем? - отвечает бабушка. - Каждому человеку когда-никогда помирать придётся.
- А я не буду, - говорит Ляля. - И ты не помирай. Хорошо?