Он болел примерно последние девять лет. У этого недуга есть разные стадии. Сначала человек куда-то рвется, боится что-нибудь забыть, опоздать — все время ему кажется, что нужно пораньше выйти, десять раз спросит: «А какие планы на завтра?» Всему этому есть психологическое обоснование: быть нужным, к чему-то причастным… Постоянно надо было давать сосудистые препараты, каждый месяц разные, чтобы поддерживать в норме сосуды головного мозга. Последние два месяца их ему почему-то не давали…
Когда состояние Игоря ухудшилось, стало понятно, что оставлять его одного уже нельзя. Врачи сказали: «Домашний уход и никаких больниц» — там ведь тоже нельзя оставлять его одного. И было принято решение: Игорь поживет в семье старшего брата. И вот, года за два до смерти, он переехал к своему брату.
А что было делать?! У меня работа, я каждый день на репетициях — с Игорем же все время должен кто-то находиться: он мог забыть выключить газ или включить и не зажечь. Меня вызывали с репетиции. Однажды он потерял ключи. Вечером кто-то с его ключами пытался войти в квартиру. Спустилась вниз. Мне говорят: вышли два молодых человека из лифта. Пришлось менять дверь, было страшно… Да еще у меня периодически гастроли. А у его брата — семья, внуки. Надо опекать, но как? Не мог брат с семьей переехать в нашу квартиру, не могла я бросить работу. Будь какие-то лишние деньги, наверно, можно было бы нанять сиделку. А где ей жить?! У Игоря пенсия триста, у меня зарплата в театре около тысячи… Это уже позже ему дали президентскую пенсию. И государство выделило для него квартиру.
Но и после этого Игорь неоднократно попадал в больницу. Мы прошли с ним через шесть больниц, от и до. Года за полтора до смерти с большим трудом подняли его после инсульта. Дежурили круглосуточно: брат и — по ночам — сиделка. Врачей приходилось привозить домой.
Как только выдавались свободные дни, я забирала Игоря к себе, на все праздники: Новый год, 1 мая, его дни рождения, — вплоть до последнего времени. Он был со мной не только в праздники, но и без праздников — когда семья брата съезжала на дачу, я старалась, чтобы он побыл у нас. В его комнате ничего не изменилось, соседи шутили: «Загорелся вечером свет — значит, Игорь у вас».
В последний раз, когда он был дома, я с большим трудом пыталась его переодеть для прогулки, и он сказал: «Что, тяжело тебе?» Я говорю: «Ну ты же такой большой, а я маленькая. Лучше бы было наоборот». Он улыбался.
Мы часто чувствовали друг друга на расстоянии.
Как-то я была на гастролях в Прибалтике, а Игорь первый раз летом остался на попечении своего брата, на даче под Москвой.