– Но ты знаешь, – Женя неожиданно улыбнулся, – время шло. Нет, сначала оно тянулось, как резина, а потом побежало. Я прошел через все круги ада, прежде чем смог начать новую жизнь и найти смысл, который оказался в небе. Я не хочу и не буду говорить о том, что я пережил за эти годы. Со временем я заставил себя спрятать внутри все, что мешало мне двигаться дальше. Очень глубоко, чтобы даже в самые тяжелые дни не вспоминать. Это очень сложно – хранить в себе любовь к людям, но не позволять вспоминать их лица.
По Жениной щеке стекла скупая мужская слеза, которую он стер быстрым движением. Василиса оторопела, сползла с дивана и села рядом на пол, чтобы Женя не смотрел на нее снизу вверх.
– А это чудовище заставило тебя все вспомнить? – подвела итог Василиса.
– Да, – согласился пилот. – Я даже вспомнил, какой мама была в юности. У нас дома хранился альбом. Все до деталей вспомнил – от ее девичьей улыбки до первых морщин на лице. Вспомнил отца и тот день, когда я в последний раз видел его живым. Увидел брата на больничной койке и часы в палате, показывающие время смерти. Все как наяву, все заново. Пережил вновь то, что не мог долгое время забыть, что разрушило мою жизнь. И ни одного хорошего воспоминания. Говорят, что душу можно излечить новыми светлыми впечатлениями, ощущениями. Но самое страшное в том, что хорошего со мной ничего не происходило. Только небо. Я уже однажды терпел крушение, это было несколько лет назад. Наш транспортник подбили в Таджикистане. Попытка взять нас в плен, смерти тех, кто так нуждался в помощи. Потом я просто не смог пройти медкомиссию и добровольно-принудительно оперативно написал рапорт. Но, несмотря на все это, продолжал любить небо и не видел свою жизнь без него. Все изменила одна частная компания, которая набирала опытных пилотов, в числе которых оказался я. До сих пор считаю это чудом. Но даже небу от меня словно противно.
Пилот, поймав себя на том, что уходит в дебри воспоминаний, снова замолчал, вернувшись к проверке оружия. Только руки его не слушались, предательски тряслись.
– Я пытался противопоставить этой твари хоть что-то хорошее, что во мне сохранилось, но не нашел. Вот что ужасно, Вась. Не терять страшно, а ничего не иметь. Мне даже падать было не страшно. Когда твой возраст близится к тридцати, а у тебя ни кола ни двора, смерть кажется не такой уж далекой, как в детстве. Вот и я считал, что умереть в небе не страшно. Видишь, как смешно получается? Меня и небо отторгает, и смерть не забирает.
Девушка слушала молча, с пониманием и замиранием сердца. Что могла сказать она? Они оба прожили почти три десятка лет, но совсем не похожие друг на друга десятки. У Василисы, пусть и в большей степени предоставленной самой себе, было все – любовь родителей, младший брат, карьера, которая успешно шла в гору, друзья. Но неожиданно для себя она поняла – ей тоже нечего было бы противопоставить в ответ мутанту. У молодых людей были совершенно разные судьбы, но, несмотря на это, у них было общего больше, чем могло показаться.