А может, она уже не спит?
Ермолов осторожно берется за дверную ручку, заглядывает в узенькую щелку» Так и есть, не спит.
- Входите, входите! - говорит Зина. - Что же вы все время стоите в коридоре?
И Ермолов входит в купе, смущенно опустив глаза, садится у столика. Ему неприятно, что он заговорил с Володей о таких вещах, о которых можно было и не говорить. Может быть, Зина и тогда не спала и все слышала. Не так стыдно за свои вопросы, как за Володины ответы.
- Я вздремнула немножко. - Зина благодарно улыбается, но смотрит не на Ермолова, а в окно.
- Станцию одну недавно проехали, остановка была. Не слышали?- Ермолов заметил, как у Зины вздрогнули ресницы, когда она хотела было взглянуть на него.
- Не слышала я, - тихо ответила женщина, не отрывая глаз от окна.
А Ермолов теперь уже не сомневался, что все она слышала, потому что, конечно же, не спала. Больше он не мог сказать ни слова. Неловкое молчание длилось несколько минут: Зина тоже, должно быть, не знала, о чем говорить.
Наконец она медленно подняла глаза на Ермолова и спросила:
- Вы в Минске живете?
- В Минске, - ответил Ермолов.
- А мы теперь далековато от Минска. Грустно иной раз… До того домой хочется… Не слышали: хор Шиловича дома сейчас или куда-нибудь на гастроли выехал?
- В Минске Макар Иванович, в Минске, - уверенно ответил Ермолов. - Что, нравится вам этот хор?
Зина тяжело вздохнула и снова отвела глаза.
- Я пела в этом хоре, - тихо сказала она.
Ермолов удивился и сам не заметил, как стал ловить взглядом Зинины глаза, чтобы хоть что-нибудь сказать. Но слов в этот момент не было. Зина заметила это удивление, и ей стало немного неприятно. «Чему это он удивляется? Неужели я так не похожа на певицу, или петь в хоре очень уж нелегкое, мало кому доступное дело?» Однако в глазах у Ермолова не было той едва уловимой, но такой колючей насмешки, какую Зина часто видела у Володи, когда речь заходила о хоре, о ее голосе. Видно было, что с этим человеком свободно можно говорить о музыке, об искусстве, не нужно бояться, что он тебя смутит холодным, безразличным взглядом.
- Больше двух лет я пела в этом хоре, - начала рассказывать Зина. В ее глазах светилась затаенная, но настойчивая просьба и выслушать и понять ее. - Пела и училась в вечерней десятилетке. Во многих хоровых номерах я запевала. Когда Макар Иванович узнал, что я собираюсь оставить хор, вызвал к себе, уговаривал, просил повременить хоть несколько месяцев, пока он найдет замену. Не послушалась я Макара Ивановича, а теперь мне стыдно даже встретиться с ним, даже в глаза взглянуть.