– Вот именно! Мы оставляем мертвых! Всех мертвых! Без исключения! – Люди заохали, а после протестующе взвыли. Прокс нагнулся к упавшей девочке, которая держалась за обожженную лодыжку. Ухватил ее под мышки и, подняв, показал золотых дел мастеру. – Ваши предки второй раз в пепел не обратятся, а вот она – может. Бросьте тачку, иначе к утру сами все прахом станете.
Девочка заплакала в голос, а золотых дел мастер неохотно выпустил ручки тачки.
– Отлично. Понесешь ее. – Прокс сунул ювелиру девочку, и та обвила ручонками его шею. Для нее золотых дел мастер стал спасителем – только что избавил от страшного дяденьки с покрытым шрамами лицом.
В сгущающемся мраке толпа медленно потянулась из города, а Прокс сорвал голос, крича на тех, кто думал, что нашел легкий путь побега – по дороге, вдоль основания коварной долины. Лицо его раскраснелось, волосы торчали во все стороны, но ни у кого это не вызвало веселья. Охваченные паникой беженцы карабкались по лесистому склону.
* * *
Высоко-высоко, в кратере Копьеглава, все покрылось коркой пепла, а поверхность дымящегося озера превратилась в кашу. То и дело в нее падали подброшенные высоко вверх камни размером с телегу: они оставляли в вязкой жиже дыры, в которых вода, отражая румяные облака, сверкала начищенной медью.
Из воды торчала огромная глыба, которая так напугала Хатин. Всякий раз, как гора вздрагивала, глыба понемногу менялась, в ней стала появляться щель, как ямочка на подбородке.
И тут, где-то глубоко под поверхностью озера лопнул огромный пузырь кипящего камня.
На миг наступила тишина, будто мир ахнул, осознав некую крохотную и в то же время значительную перемену, будто заметив, как разбивается его сердце. В следующий же миг сквозь невидимую трещину под поверхностью озера просочилось тысячелетнее пламя и повстречалось с темной, прозрачной водой. Вода и огонь полюбили друг друга, сливаясь в разрушительном экстазе.
Из их союза родилось нечто. Оно с ревом подбросило пол-озера к невидимым звездам. Ударило в глубокую трещину в кромке кратера, вырвалось и понеслось по узкому руслу, ведущему к Скорбной Лощине.
* * *
Перемену Хатин ощутила еще прежде, чем услышала. Наступил момент невесомости, как будто мир решил, что низ – это верх, а потом передумал, пока ничего еще не тронулось с места. Наступило крещендо, медленно приоткрылась огромная дверь в ревущий мир.
Хатин обернулась и уставилась на вулкан. Не было потока огня. Нет, то, что она увидела, было куда хуже. Свирепая, ревущая волна черноты гуще самой тьмы неслась по склону с невообразимой скоростью. Один за другим поросшие лесом гребни исчезали, поглощенные этой тенью. И пока Хатин, завороженная, смотрела, ветер переменился, и в лицо ей ударила, сбивая на землю, стена опаляющего жара. Кругом затрещали канонадой деревья – они гнулись и ломались под натиском этой невидимой силы, шипели и роняли ветви.