Он руководил строительством церкви, часто задерживался на работе, возвращаться в Москву времени у него не было, и поэтому Евгений останавливался ночевать дома у местного дьякона. Молодая дочка дьякона Надежда, понимая, что это шанс выбраться из нищеты и захолустья, принялась его обхаживать. Долго Евгения уговаривать не пришлось, и он начал жить на две семьи: одна в Москве, а другая – в деревеньке Н.
Через полгода Надежда с «удивлением» обнаружила, что беременна и все сроки делать аборт уже прошли, о чём она сообщила Евгению. Тот дал обещание помогать ей воспитывать малыша. Ребёнок родился, стройка закончилась… Прошло семь лет. Евгений продолжал навещать вторую семью, но делал это всё реже и реже. И тогда Надежда решила взять ситуацию в свои руки и объявила, что пришло время идти ребёнку в школу, а в деревне школы нет, поэтому он, Евгений, должен позаботиться о том, чтобы ребёнок пошёл учиться в городе‑герое Москве…
В то время вопрос о прописке стоял строго, и Евгению пришлось признаться в двойной жизни своей законной жене и попросить её прописать второго сына в московской квартире. Та, выслушав его, пришла в негодование и потребовала развода. Они разошлись.
Евгений женился второй раз, и семья, казалось бы, воссоединилась. Но проблема была только в одном – в сыне. Когда возникал скандал, сын всегда вставал на защиту матери и кричал на отца, что когда того не было с ними, им жилось хорошо и спокойно. Отец возражал и говорил сыну: «Да, вы всегда жили хорошо, но, чтобы ты знал, за эту вашу хорошую жизнь платил я! Я вам всё привозил: и балык, и икру, и деньги!» На что постоянно слышал ответ: «Балык и икру помню, а тебя – нет!» И ответить ему было совершенно нечего, сына вырастила мать в постоянном напоминании, что она для него – семья, она – человек, на которого можно положиться, от неё зависит, где они живут и что они делают, а отец – явление «приходяще‑уходящее». О какой привязанности и любви тут могла идти речь?
Сын сильно ревновал его к матери, и с каждым годом эта ревность не только не проходила, а усиливалась. Чем старше становился сын, тем невыносимее было слышать уничижительные слова в свой адрес. Евгений понимал, что совершил роковую ошибку, в том числе и когда не обратил внимания на то, что отец Надежды – алкоголик: в 20 лет сын начал ещё и беспробудно пить. А самое главное, во время формирования психики ребёнка его, отца, не было рядом, и он уже никогда не будет для сына ни другом, ни авторитетом, а лишь «банкоматом» для обслуживания потребностей сына и жены.