По дороге к дому он почувствовал, что сейчас сойдет с ума. Такого ответственного момента в его жизни еще не было. Он остановился на поляне, набрал цветов и сунул за пазуху. Через забор перелетел как птица.
Люся лежала с закрытыми глазами, снова – с закрытыми глазами. Он даже испугался – не умерла ли. Наклонился, прислушался – дышит. И в этот миг чьи-то сильные руки схватили его и выволокли из комнаты. Никто не мог с ним так поступать! Никто не смел мешать ему сегодня! Дурная женщина не кричала и ничего не говорила, а только пыхтя тащила его по коридору. Он брыкался, но появилась вторая женщина, и теперь обе накинулись на него. Из глубины его голубиного сердца поднималась черная ярость. Она заволокла все вокруг, и Виктор почувствовал, что тело наливается злой силой. Ярость закружила его в черном водовороте, а когда он очнулся, то сидел на полу, а рядом с закрытыми глазами лежали дурные женщины.
Пошатываясь, Виктор встал и собрался назад – к Люсе. Но потом испугался, что кто-нибудь увидит дурных женщин и поднимет крик. Он отнес их в соседнюю комнату и, старательно усадив за стол, поставил перед ними пустые чашки, которые нашел в шкафу. «Пусть думают, что они живые», – пронеслась в голове мысль, и Виктор застыл на месте. «Что значит „живые“? Разве они не живые? – спрашивал он себя. – Смерть? Опять смерть? Не думать, не думать…»
Когда он вошел, Люся чуть не закричала. Зажала себе рот обеими руками, и глаза ее брызнули разноцветными искрами. Он подошел и, обессилев от всего, что пришлось сотворить, сел рядом на пол.
– Покричи, если хочешь!
Она вскинулась и впилась глазами в дверь. Думала, что сейчас придут дурные женщины.
– Никого нет, – то ли удивление, то ли вопрос вырвался у нее.
– Они нас не слышат, – ответил он радостно. – Пойдем домой.
Она снова метнула на него взгляд, исполненный ужаса: он ничего не знает.
– Я отнесу тебя, – сказал он, глядя в сторону.
Из ее глаз закапали слезы. Быстро, еще быстрее. Все лицо стало мокрым, и одеяло, которое она прижимала к себе изо все сил, тоже. Виктор пытался его отнять, а она прижимала к себе все сильнее.
– Как хочешь, – сказал он и завернул рыдающую Люсю в одеяло. – Ты стала легче. – Он улыбнулся ей, поднял и прижал к груди.
И тут она посмотрела на него с такой любовью, что он бы все на свете отдал за один этот ее взгляд!
Машину он оставил в лесочке. Он вел сам, и она смотрела на него во все глаза и все время повторяла:
– Осторожней! Осторожней!
Он привез ее домой. Стояла глухая полночь. Усадил ее в самое большое кресло. Включил свет. На столе стоял торт, на котором было красиво написано крупными буквами: «С днем рождения, любимая!».