Леночка ведь совсем несмышленыш еще. Даме ручку протянула, и та потащила ее за собой. Девочка оглянулась на деда. А тот весь сжался – не за себя, за нее страшно – э, как увидит, что дед перепугался, может и хуже выйти! Улыбнулся дед Леночке на прощание, она и пошла за дамой.
Как только они скрылись за углом соседнего дома, дед первым делом побежал посмотреть – куда повели, чтобы потом уж бежать будить Стасю. Выглянул из-за елочки, и тут кто-то саданул его по шее так, что только искры полетели. Очнулся он скоро, да только никого уж рядом не было. Кинулся домой, Стасю будить, да на полпути передумал. Как про такое расскажешь? Да и кто поверит? Вызовут милицию, вся его биография всплывет, а значит – прощай спокойная старость.
Дед вернулся за вещичками, с сожалением оглядел дом сына, махнул рукой и отправился куда глаза глядят. Дышать было тяжело, затылок ломило. Он потрогал – намечалась огромная шишка. «Семьдесят лет, а ума нет!» – сказал себе дед. Он шел долго, пока не набрел на знакомую улицу, ведущую к железнодорожному вокзалу. Он снова бежал – дело привычное. И вроде бы не было за ним никакой вины, но чувство было такое, что двери в рай закрылись перед ним раз и навсегда и ангельские трубы навеки смолкли…
Машину Анна оставила довольно далеко. Там, где дома были победнее и стояли поближе друг к другу. Выцветший покосившийся забор, окружавший заброшенный дом с выбитыми стеклами и черными провалами вместо дверей, показался ей удачным местом. Здесь никто не станет интересоваться ее машиной. Это был один из многочисленных районов, пользующихся повышенным интересом агентов по недвижимости. Поэтому соседи скорее всего давно утратили интерес к приезжающим осматривать участки и заброшенные дома.
Анна утомилась, хотя прошла с девочкой всего каких-то триста метров. Ей пришлось буквально вывернуться наизнанку, развлекая девочку разными небылицами, потому что та через каждый шаг оборачивалась назад. «Мы с тобой сейчас поедем к маме!» – сказала Анна напоследок и, усадив девочку в машину, закрыла дверцу и тяжело вздохнула. Неприятное это все-таки занятие – возиться с детьми. Дети полностью парализуют, лишают возможность жить своей жизнью. Появление ребенка равно появлению троглодита, с которого тебе придется всю жизнь не спускать глаз. Сначала им нужно молока, потом – игрушку, а чуть подрастут – денег, денег, денег. Заводить троглодита – форменное безумие, но безмозглые барышни этого, увы, не понимают. Нет, у нее никогда не будет детей!
Анна вытащила из сумочки радиотелефон и сигареты. Искоса поглядывая на притихшую девочку, она закурила и позвонила Петру. Он ответил сразу, не успел еще пройти первый гудок вызова.