Через два года, получив «вольную», Жанна первым делом наведалась в адресный стол, чтобы узнать, где проживают граждане 3… – новые, приемные родители Алеко. Пожилая женщина велела ей прийти через неделю. Жанна половину стипендии потратила на подарки. Через неделю ей ответили, что такой фамилии в списке граждан славного города на Неве не значится. Выдумал ли Пельмень эту замысловатую фамилию, позарившись на сигареты, ошибся ли случайно, называя ее Жанне, теперь было не узнать. Ему тоже стукнуло восемнадцать, и он служил где-то на Тихом океане. Судьба снова подшутила над Жанной и навсегда развела ее с последним из братьев.
Жанна долго плакала в этот день на кухне. А бабушка-соседка утешала, как могла.
– Ну-ну, парикмактерша, не горюй. Вот выйдешь замуж, нарожаешь себе много-много маленьких мальчуганов…
– Алеко мне как сын был. Я его только разве грудью не кормила. На моих руках вырос.
– Не горюй, деточка ты моя. Много на свете чего случается, глядишь, может, так-то оно и лучше, а?..
Жанна жила теперь в Тосно, под Ленинградом. До чего унылый городок. Ближний пригород, куда городской прибой приносит только пену. Здесь, справа от ее дома, завод, слева – колония для несовершеннолетних, а дальше пустыри, куда сбрасывают проржавевшие металлические обноски с завода.
– Ну куда, куда в таком городке послать двадцать парикмахерш на практику? – расстраивалась директриса на педсовете. – В городке только две парикмахерские, да и кто туда ходит? Чтобы зачет принять, придется два месяца там торчать…
– А может быть, на завод? – робко спросила молодая учительница. – Объявим, что стрижем бесплатно. Пусть подходят в обеденный перерыв…
– Завод закрытый. Туда пропуск оформить – полжизни уйдет, – перебила немолодая.
– Нет, нет, о заводе речи быть не может. Черт его знает, что там выпускают. Мало ли какие у них секреты… Только неприятностей нам не хватало.
– Тогда в колонию! – предложила немолодая.
Все посмотрели на нее, делая страшные глаза.
– Да вы не бойтесь. У меня там знакомый работает. Мальчишки, говорит, в момент шелковыми становятся, как туда попадают. Да и мастера у них – что надо. Присмотрят!
Так и решили послать девчонок в колонию на практику.
– Да не страшные они, не страшные, – подбадривала учительница охавших от такой новости девчонок. – На вид обычные мальчики. Запомните главное – никаких разговоров не вести! Молча стригите – и все.
На следующий день каждой девочке выдали набор инструментов, и они, трепеща и озираясь, прошли за ворота, над которыми возвышалась колючая проволока. В классе сдвинули столы. Поставили пять стульев. Договорились так: сначала девочки делают ребятам модные стрижки, а на следующий день – всех «под ноль». Мальчишки робко присаживались на стулья, потупив глаза и полыхая малиновыми ушами. Девочки, подталкивая друг друга, выбирали себе «клиента». Ребята действительно оказались не страшными, а даже очень симпатичными и смирными. На улице таких смирных куда меньше…