— Кажись, ребята, это из кабинета худрука. — Леня ломанулся по гулкому фойе, вслед за ним кинулся и напарник, а за ними — Константин с Михаилом.
Повернув налево, они увидели еще трех омоновцев, очевидно, поднявшихся по лестнице из гардероба.
— Так, без паники, — громким шепотом сказал Леня, который, видимо, был старшим в этом секторе, — а вы, ребятки, отойдите в сторонку, под ногами не путайтесь, не до вас сейчас.
— Пази, между прочим, в кабинете, — ехидно объявил Хабенский, — а вы говорили, что его в театре нет.
— А ты откуда знаешь? — Леня насторожился.
— Так когда его в кабинете нет, сигнализация на двери горит. Вон, видишь, та малюсенькая штучка? А когда он в кабинете, соответственно не горит.
— Сигнализация? В кабинете, говоришь? — Леня дернул дверь и хмыкнул: — Так, ребята, приготовились.
Остальное произошло молниеносно. С хрустом распахнув двустворчатые двери, омоновцы вломились внутрь, вслед за ними вошли Хабенский с Почеренковым. Кабинет был пуст, пуст абсолютно и несомненно, если не считать жуткого зловония, ударившего всем в нос.
— Фу ты, — Леня прикрылся рукавом, — срань господня. Ужас какой. Что же тут гниет-то, у вашего худрука? Может, тут трупы где складированы?
Бойцы открыли шкафы, заглянули под стол и даже под кожаный диван. Никого, а тем более никаких трупов не было.
— Не нравится мне все это. — Леня повернулся к Константину и Михаилу: — Ну, давайте, колитесь, зачем ночью в театр прибежали?
— Так нам позвонили. — Почеренков потер переносицу и чихнул. — Да, Костя?
— Нам позвонила жена нашего друга, актера Андрея Зиброва, и сказала, что он не вернулся домой после спектакля. И вообще, ребята, это ваша работа. Вы же тут запретную зону охраняете. — Хабенский вышел из кабинета.
— Эй, друг, ты язык попридержи. Тут мимо нас даже мышь не проскакивала.
— Не проскакивала, зато нагадила где-то, судя по запаху, — ввернул Почеренков. — А то все на «Запретную зону» валите.
— Ладно, Миш, в гримерку пойдем. — Костя уверенно зашагал к лестнице.
Как ни странно, омоновец Леня заткнулся и, махнув рукой своим, последовал за актерами. В коридоре перед гримерками дежурили еще трое.
— Здорово, Лень. Не в порядке чего? И посторонние почему в театре?
— Да тут ребята за товарища волнуются, Серега. В гримерках кто-нибудь есть?
— Мы когда на дежурство заступили, никого не было. И не говорил вроде никто ничего. Они все заперты. Вон, смотри.
— Давай все откроем и посмотрим на всякий случай.
Все гримерки были осмотрены. Они оказались пусты, кроме новиковской, да и новиковская была пуста, если не считать разодранных в клочья сценических костюмов Зиброва и Федорова и слегка выветрившегося, но явно ощущаемого уже знакомого всем зловония.