Около полудня 24 октября мы снова услышали постоянный гул взрывов глубинных бомб, рвущихся в отдалении от нас. Нам уже часто приходилось слышать этот звук ранее, но никогда бомбардировка не длилась столь долгий период. Мы понимали, что где-то, не так уж далеко, какая-то наша подводная лодка переживает сущий ад.
Спустя несколько часов гул взрывов постепенно стал громче. На какое-то время он прекратился, затем возобновился, став ближе, чем раньше. Думаю, что не покажусь мелодраматичным, если скажу, что взрывы стали звучать как медленный, постоянный грохот барабанов военной погребальной процессии, медленно приближающейся к нам.
Через шесть полных часов этого болезненного движения Чех удалился в свою кабину, задернув за собой дверь-занавес. Иногда он вызывал к себе в каюту радиста и акустика для получения последних данных, но ничего другого от него слышно не было. Тем временем мы продолжали следовать курсом через квадрат акватории CF5424. После захода солнца разрывы начали становиться все громче. Мы в центральном посту начали спрашивать друг друга, какого черта Чех лежит в своей каюте и собирается ли он все так же лежать в ней, когда взрывы глубинных бомб становились все ближе и ближе.
Ровно в 19:48 акустик зашел в каюту Чеха и доложил, что он слышит звук винтов кораблей. Наконец-то, через долгое время, Чех отдернул дверь-занавес и появился на пороге каюты. Когда он проходил мимо меня, я отметил для себя, что лицо у него пепельно-серого цвета. Вместо того чтобы отдать какой-либо приказ, Чех поднялся по скоб-трапу в пустую боевую рубку.
Мы, члены экипажа, находящиеся в центральном отсеке, стали переглядываться в совершенном изумлении, спрашивая себя, что ему там делать. На германских подводных лодках боевая рубка используется только тогда, когда командир хочет понять обстановку, глядя через перископ. Но мы двигались на глубине 100 метров, что было слишком глубоко для пользования перископом.
Две минуты спустя радист доложил Чеху через открытый люк боевой рубки то, что все мы слышали невооруженным слухом: наша подводная лодка лоцировалась системой АСДИК. Паузы между посылками «пинг» АСДИК быстро сокращались. Очевидно, корабли союзников нащупали нашу лодку и направлялись теперь прямо на нас.
Скоро вражеские корабли уже были прямо над нами. И по-прежнему никаких приказов, никаких решений командира. Куда, черт возьми, пропал Чех?
Прежде чем мы успели задать этот вопрос, раздался БУУМ! Мы были сбиты с ног сильнейшим взрывом глубинной бомбы. Лодка закачалась как сумасшедшая, весь центральный отсек заполнился осколками стекла и летающими предметами. Распластавшись от удара на палубе, я, преодолевая звон в ушах, вслушивался в звук вливающейся в лодку воды, который означал нашу смерть. Вместо этого наступило несколько минут тишины. Эсминцы наверху, очевидно, перезаряжали устройства сброса глубинных бомб, готовясь к новому заходу.