Ранним утром 4 апреля мы получили радиограмму из штаба. Вся лодка гудела от пересудов о ее содержании. Ланге догадался, о чем все судачат, и довел до нас ее содержание: мы направлялись на встречу с подводной лодкой U-123 в квадрат акватории DG9179. Ланге был мудрым старым лисом и счел нужным сообщить нам, что происходит. Тропическая жара начала раздражать нас, и командиру не нужны были необоснованные слухи, которые начали ходить среди экипажа.
Три дня спустя мы заметили U-123. Ранее этой подводной лодкой командовал Рейнхард Хардеген, а теперь – его бывший старший помощник Хорст фон Шрётер. Расчеты зенитных орудий на время краткой встречи были приведены в полную боевую готовность. Наш старпом Пауль Майер перешел на другую лодку, чтобы передать им некоторые новые секретные коды. Через полчаса мы попрощались и расстались.
Позднее, уже ближе к вечеру, мы услышали дюжины две взрывов подводных бомб на довольно дальней дистанции. Мы надеялись, что они не станут сигналом о гибели U-123. Существует большая разница между подводными лодками и надводными кораблями, с которыми мы боролись: надводный корабль почти всегда имеет время, чтобы дать сигнал SOS своим возможным спасателям, прежде чем затонуть. С другой стороны, подводная лодка часто гибнет, не имея возможности сообщить о своей судьбе в штаб или потенциальным спасателям. После нескольких дней тревожного ожидания нам обычно оставалось предположить самое худшее, если лодка не давала знать о себе в условленное время.
Как впоследствии оказалось, U-123 не была потоплена в атаке глубинными бомбами, услышанной нами. Более того, подобно нашей собственной лодке, она оказалась одной из очень немногих германских субмарин, которым довелось пережить войну. Когда ближе к концу этого года союзники освободили Францию, адмирал Дёниц приказал всем действующим подводным лодкам, базирующимся на атлантическом побережье Франции, немедленно следовать в находящиеся под германским контролем порты Балтийского или Северного морей. U-123, однако, была оставлена на берегу в сухом доке Лорьяна из-за отсутствия аккумуляторных батарей, необходимых для ее электромоторов. После войны французские военные моряки нашли лодку, отремонтировали ее и дали ей новое имя – Blaison (по имени города). Она активно действовала в рядах ВМС Франции до 1953 года, когда, к сожалению, была отправлена на металлолом. Обидно, что эта доблестная и историческая лодка была уничтожена ради металлолома стоимостью несколько сотен долларов.
Примерно на этом этапе нашего боевого похода на борту U-505 произошел запомнившийся всем инцидент. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что случай этот был довольно мерзким, но тогда он немало повеселил нас. Все началось, когда мы стали обращать внимание, что Герд, один из механиков-дизелистов, проводит значительную часть дня, держась и осторожно потирая переднюю часть своих штанов. Что ж, это никого из нас не удивило, потому что все отлично знали – он готов переспать с любой женщиной, если представится такая возможность. Всякий раз, когда мы отправлялись в боевой поход, оказывалось, что он подцепил какую-нибудь болезнь от портовых дам.