Опасное лето (Янссон) - страница 44

— Бегите! — крикнула Муми-мама. — Здесь полиция!

Она не знала, что натворил её Муми-тролль, но была совершенно уверена, что ей бы это понравилось.

— Держите моих узников! — орал Хемуль. — Они сожгли все таблички в парке, а сторож из-за них теперь светится!

Поначалу зрители немного удивились, но скоро поняли, что спектакль продолжается. Они отставили свои чашки и сели на рампу.

— Ловите их! — злобно вопил Хемуль.

Публика аплодировала.

— Минуточку, — спокойно сказал Снусмумрик. — Тут какое-то недоразумение. Это ведь я сорвал таблички в парке. И неужели сторож до сих пор светится?

Хемуль обернулся и впился взглядом в Снусмумрика.

— Зато подумайте, какая экономия, — как ни в чём не бывало рассуждал Снусмумрик, пробираясь поближе к рампе. — Никаких тебе счетов за электричество! Можно и трубку о себя зажечь, и яйца на голове сварить…

Хемуль не говорил ни слова. Медленно приближаясь, он широко развёл лапы, чтобы схватить Снусмумрика. Он подходил всё ближе и ближе и уже приготовился к прыжку, как вдруг… сцена с бешеной скоростью завращалась. Раздался хохот Эммы — на этот раз не презрительный, а весёлый и торжествующий.

Всё происходило так быстро, что зрители уже с трудом понимали, что к чему. Потеряв равновесие, все попадали друг на друга, сцена кружилась, а двадцать четыре лесных малыша накинулись на Хемуля и вцепились зубами в его китель.

Словно тигр, Снусмумрик метнулся через рампу и плюхнулся в одну из пустых лодок. Поднялись волны, лодка Муми-тролля перевернулась, и Снорочка, Филифьонка и крошечная хемулиха упали в воду и поплыли к театру.

— Браво! Браво! Да-капо![2] — кричали зрители.

Едва высунув нос из воды, Муми-тролль развернулся и поплыл к лодке Снусмумрика.

— Привет! — сказал он, схватившись за борт. — Как же я рад тебя видеть.

— Привет! — ответил Снусмумрик. — Залезай скорей, я научу тебя убегать от полиции!

Муми-тролль перевалился через борт, и Снусмумрик быстро-быстро погрёб прочь, так что вода забурлила у носа.

— Прощайте, мои детишки, и спасибо за помощь! — крикнул он. — Будьте чистыми и опрятными и не лазайте по крышам, пока не просох дёготь!

Хемуль наконец соскочил со сцены, стряхнул с себя лесных малышей и ликующих зрителей, которые забрасывали его цветами, сел в лодку и, бранясь, припустил за Снусмумриком.

Но было поздно: Снусмумрик уже исчез в ночи.

Наступила странная тишина.

— Ага, ты тоже тут, — спокойно сказала Эмма, глядя на мокрую Филифьонку. — Только не воображай, пожалуйста, что театр — это танец на лепестках роз!