И знаете, глядя на эту ангельскую улыбочку и рассуждая над тем, что она провернула, я впервые за пятьдесят лет жизни с ней почти что испугался. Моя Элспет, чей нежный и безобидный характер я принимал как данность, призналась в бессовестном преступлении, от которого пришла бы в ужас даже Далила. И мне вдруг вспомнилось про Сонсе-аррей, Нариман, императрицу Цыси, амазонок Дагомеи, Ранавалуну (о, мне доводилось знавать немало прелестных цветочков в свое время) и про их дар нащупать у мужчины самое уязвимое место и давить, покуда тот не заверещит... И я понял, что под нежной кожей и застенчивым румянцем моей благоверной скрывается их родная сестра. Да уж, ex Elspetho semper aliquid novi[1037], подумал я, уверившись и благодаря бога, что она на моей стороне. Но чем, во имя всего удивительного, мог провиниться перед ней Камминг, чтобы навлечь на себя такую жуткую месть?
— Даже говорить не хочу! — отрезала она, когда я попросил ответить на этот вопрос (не в первый раз, как помните). Улыбка сошла с ее лица. — Это слишком... слишком outre[1038], чтобы передать словами!
У нее всегда такая манера выражаться, и сказанное могло означать все что угодно — от грошового пустяка до государственной измены. Ледяная лапа сжала мои потроха — от гнева на Камминга, допустившего по отношению к Элспет такое ужасное поведение и от страха, что от меня в таком случае могут ожидать каких-то опрометчивых действий, вроде обещания пристрелить свинью. Но нельзя оставить это непроясненным. С милой улыбочкой поведав мне свою кошмарную историю, при этом вопросе супруга явно занервничала, нахмурилась и стала смотреть искоса.
— Прошу, не спрашивай, — говорит.
Я знал, что криком и стуком кулака по столу тут не поможешь, поэтому стал ждать, откинувшись в кресле и похлопывая себя по коленке.
— Ну же, старушка, — подбадриваю ее я, и через минуту она повернулась и взгромоздилась на мои скрипящие бедра. — Будь умницей и расскажи мне все, и я обещаю, что не буду сердиться, честное индейское! Ты можешь отправить в сточную канаву хоть двадцать Каммингов, и мне на это будет наплевать, ведь я знаю, что моя девчонка не станет устраивать такую... вещь без основательной причины. Но мне необходимо знать, за что ты сквиталась с ним, и почему не рассказала мне все тем вечером в Трэнби.
Я поцеловал, обжал ее и улыбнулся самой ободряющей из улыбок Флэши.
— У нас ведь никогда не было секретов друг от друга, правда?
Да уж, корчиться мне в аду, как пить дать.
— Я не могла сказать тебе тогда, — начинает Элспет, кладя голову мне на плечо. — Боялась, что ты рассердишься и можешь... Можешь сообщить все... О, нет-нет, ты не сделал бы такого, но мог предпринять нечто... ну, вмешаться, испортить все и не позволить этой грязной свинье получить по заслугам!