— Удлоко, если не ошибаюсь, — произносит Моран. — Славный полк. Добавим еще немного лавров к их боевым почестям, а?
Он взял у одного из раненых, молчаливо страдавших на дне болтающегося фургона, винтовку «мартини», вскинул приклад к плечу, приподнял ствол над дребезжащим бортом и произвел четыре выстрела настолько быстро, насколько успевал выбрасывать гильзу и перезаряжать. И уложил троих зулусов — с расстояния в две сотни шагов, из повозки, прыгающей, словно корабль по волнам, стреляя по перемещающейся цели. Меня обуревали ужас и восхищение одновременно[1058].
— Проклятье! — выругался он, промахнувшись. — Но готов поспорить, парня обдало ветерком от пули.
Заметив мой пораженный взгляд, Моран ухмыльнулся.
— Не тревожьтесь, старина. Просто передайте мне подсумок с патронами, и я мигом собью боевой задор с наших отважных врагов как пить дать!
Но когда я обратился к раненым за патронами, провалиться мне на месте, если у них нашелся хоть один.
— Что ж, мы ведь буквально восседаем на половине тонны этих штуковин, — заявляет Моран, спокойный как удав, стуча по крышке патронного ящика. — Не против пополнить запасы?
Мы вскрыли коробку и обнаружили в ней боеприпасы для карабина, совершенно не подходящие для «мартини». В двадцатый раз за день потроха мои перевернулись — во всех ящиках оказалось то же самое. А по выжженной солнцем равнине за нами, не отставая ни на ярд, неслись двенадцать зулусов, ловких, как блохи, и столь же неприятных на вид.
— Однако становится жарковато, — говорит Моран, откладывая ружье и доставая свой «ремингтон». Он крутанул барабан. — Шесть патронов. Не густо. Ладно, будем надеяться, что ни одна из лошадей не подвернет ногу.
— Господи, приятель! — взвизгнул я. — Не могут же они держать такой темп вечно!
— Кто? Лошади или члены спортивно-атлетического клуба господина Кечвайо? — Майор ухватился за задний борт, оценивая дистанцию между нами и преследователями. — Я лично поставил бы на черных. Они выносливее, вам не кажется? Святой Георг, как бегут!
— О боже! Нам конец! Зулусы догонят нас и...
— Почти конец, — отвечает Тигр Джек. — Стоит придумать что-нибудь, если, конечно, мы не хотим, чтобы наши шкуры натянули на треклятые боевые барабаны Удлоко. Давайте-ка посмотрим.
Он встал посреди раскачивающегося фургона, держась руками за борта, пробрался вперед и положил ладонь на плечо перепуганному ниггеру, который ворочал глазами и погонял упряжку во всю мочь.
— Если верно помню, эту чертову равнину прорезает в миле отсюда глубокий овраг, через который перекинут хлипкий мосток... Мы проезжали по нему по пути сюда. Фургон он выдержит, без вопросов, но ехать надо очень медленно. Боюсь, пока мы будем колтыхать, наши приятели будут тут как тут. Шесть зарядов не спасут от такой толпы, даже если я ни одного не потрачу зря — а так, разумеется, и будет. Но постойте-ка!