— Да я ведь уже все сказал! — рявкает принц, сопя и утирая свиные глазки. — Это в высшей степени неприятная история. Говорят, что Билл Камминг жульничал в баккара!
Именно это, как мне показалось, произнес он в первый раз, а я подумал, что ослышался. Но сейчас принц выглядел вполне трезвым и рассудительным, хотя и взволнованным.
— Вы имеете в виду прошлой ночью, сэр? В бильярдной?
— Да, черт возьми. И позапрошлой тоже! Да вы же были там, проклятье!
Верно, был — заходил время от времени, дабы убедиться, что моя пустоголовая женушка еще не снимает с себя бриллианты и не кричит «Банк!», но сам не играл. Должен заявить, что баккара — одна из самых тупых среди карточных игр (недаром Элспет ее так любит), в которой полудурки усаживаются вокруг большого стола и банкир раздает по две карты тем, кто справа, потом слева, потом себе. Задача — получить со своих двух карт сумму предельно близкую к девяти; если вам приходят две двойки, вы просите третью карту в надежде на четыре или пять, той же привилегией обладает и банкир. Если наибольшее количество очков у него, он выиграл, если у вас — выиграли вы. Бесконечная забава, дорогие мои, при условии, что вы умеете считать до девяти, и если ей далеко до шахмат, то хотя бы сама ее простота не оставляет простора для ловких рук. Вот почему я и не поверил его жирному высочеству.
— Жульничал? В баккара? Нет, сэр, это невозможно, — отвечаю я ему. — Разве что вы банкир, да и тогда, при игре четырьмя колодами — больше двух сотен карт — надо быть сущим демоном мухляжа. Даже не думаю, что когда-нибудь видел такое, — я задумался. — Нет, даже на Диком Западе. Баккара у них, заметьте, не в ходу — все больше двадцать одно да покер...
— К черту покер! — хрипит принц. — Он жульничал, говорю же вам — а банковал-то я!
Если поразмыслить, то так оно и было оба вечера, и на какой-то момент мне подумалось: не дергал ли он сам снизу колоды, а теперь сваливает на другого — истинно королевский стиль. Но нет, чепуха — у него духу не хватит на такое.
— Позвольте кое-что прояснить, сэр... Вы сказали, что Гордон-Камминг жульничал. Кто же, проклятье, обвиняет его в этом?
— Ковентри и Оуэн Уильямc. Сомнений нет: сам я ничего такого не заметил, но они абсолютно уверены.
Поскольку один был глухим пэром, а другой — генерал-майором из Уэльса, я не стал бы придавать большого веса их утверждениям.
— Они говорят, что видели, как он мухлюет?
— Нет-нет, не они — это жуткие Уилсоны, которые младшие — ну, дети нашего гостеприимного хозяина, черт возьми, все четверо или пятеро. А еще этот невыносимый Грин и даже две леди... все засекли его! — Он хлопнул по коленке и почти дожевал сигару. — И как только я дал убедить себя приехать в этот треклятый дом? Это послужит уроком для меня, Флэшмен, скажу без утайки — слыхали вы когда-нибудь более ужасную новость?