– Давай отпустим ее на волю, – сказала Джет.
Френни быстро шагнула вперед и подхватила крольчиху на руки.
– И что теперь?
Джет пошла открывать калитку, и Френни послушно последовала за сестрой.
– Она просто-напросто заберется в чей-то чужой двор, – сказала Френни.
– Да, но это будет ее выбор.
Френни поставила крольчиху на тротуар. Та вся сжалась, застыв на месте и настороженно глядя на сестер.
– Ты свободна, – сказала Френни, взмахнув рукой. – Иди куда хочешь!
Мэгги встрепенулась и бросилась прочь, и больше Джет с Френни ее не видели.
– В добрый путь, – сказала Френни.
– Удачи, – крикнула Джет вслед крольчихе.
Грач вечно ходил следом за Джет, не отходя от нее ни на шаг, но однажды пропал на полдня, а вернувшись домой, привел с собой еще одного черного кота, которого назвали Воробьем. Потом Грач привел черную кошку, названную Куропаткой, а еще через день – огромного пушистого длинношерстного кота, получившего имя Ворон, потому что он не стремился общаться с другими кошачьими, зато явно хотел подружиться с Льюисом, пусть даже тот целыми днями дремал на солнышке на крыльце и не проявлял интереса к дружелюбным котам. Как выяснилось, Грач забирал кошек из местного приюта для бездомных животных, располагавшегося на другом конце города. Он выводил их наружу через разбитое окно и сопровождал на улицу Магнолий.
– Ты превращаешься в старую деву-кошатницу, – сказала Френни сестре.
– Кошки гоняют кроликов, – ответила Джет.
– Да, – улыбнулась Френни. – Но никогда их не ловят. Вот старина Гарри ловил бы их только так. Если бы захотел. Но он явно не хочет.
Пес целыми днями дремал на крыльце в компании Льюиса. Два старых существа, не питомцы, а верные спутники, чей корм теперь приходилось разводить водой, потому что так легче для пищеварения. Френни часто задумывалась, снится ли старому псу Винсент, как он снится ей. Она представляла себе Винсента в маленькой французской деревеньке: как он бродит в полях в синих сумерках вместе с Уильямом. Иногда по радио передавали его песню. Джет всегда выключала приемник. Голос Винсента щемил ей сердце и будил слишком горькие воспоминания. Но Френни брала приемник и выходила с ним в сад. Ей нравилось слушать Винсента, и она была рада, что его помнят. Изредка им приходили открытки с парижским почтовым штемпелем. Френни хранила их в отдельной стопке, перевязанной синей лентой. На открытках стоял только адрес и больше ничего, но смысл сообщения был ясен. Я еще жив.
Свет на крыльце не работал. Чарли Меррилл пытался его починить, но безуспешно.
– Надо менять всю проводку, – сказал он. – Выйдет очень недешево. Проще плюнуть и оставить как есть.