И вот теперь, проходя через Дебри, он увидел Френни, распростертую на траве. Френни, белую как полотно. Она уже пришла в себя, но пока не решалась подняться на ноги. У нее до сих пор кружилась голова.
– Все хорошо, – упрямо проговорила она, когда Винсент бросился к ней. – Со мной все хорошо.
Ее ошеломила настойчивость ворона, неукротимая сила его намерений. Он ясно дал ей понять: он – ее птица, и так будет всегда. Ее, бессердечную девчонку, сделанную из шипов и колючек, полюбил ворон, и, если по правде, знакомство с таким удивительным существом приводило ее в восторг. Может быть, это ее фамильяр? Верный товарищ и спутник, который знает ее лучше, чем кто бы то ни было из людей?
Откуда-то сверху послышалось резкое карканье. Винсент заметил, что ворон будто бы охраняет его сестру.
– Похоже, ты завела себе питомца.
– У меня никогда не будет питомца, – сказала Френни. – Животные должны жить на воле.
– Чем вы тут занимались? – спросил Винсент. Он чувствовал, что пропустил что-то важное. Воздух по-прежнему был густым, неестественно влажным и чуть сладковатым.
– Ничем, – в один голос ответили Френни и Джет.
– Охотно верю, – ухмыльнулся Винсент. Это единодушное отрицание выдало их с головой.
– Мы хотели проверить, что будет, если мы объединим силы, – сказала Френни.
– И что вы наколдовали? – спросил Винсент. – Птицу? Надо было дождаться меня. Я бы придумал кое-что поинтереснее. Миллион долларов. Частный самолет.
– Мы хотели по-скромному, – сказала Френни.
Они пошли вверх по Кедровому холму за музеем Метрополитен. Здесь все заросло ваточником, хотя с другой стороны от здания музея проходила Пятая авеню. Летом, если лечь в траву и лежать неподвижно, на холме можно было увидеть колибри.
– Все равно получилось немного не то, – признала Френни. – Я загадала полет.
– Надо правильно формулировать желания, – заметил Винсент. – В «Маге» сказано, что для успеха важна конкретика.
Они вышли на Пятую авеню, и Джет резко остановилась. Хотя было темно, она увидела, что у нее все получилось. Ее желание сбылось. Она знала, как правильно формулировать, и загадала очень конкретно: Хочу увидеть свою настоящую любовь. Это было простое желание, которое невозможно неправильно истолковать, и вот он, Леви Уиллард, сидит на ступеньках у главного входа в музей. Такой красивый, что его совершенно не портят ни заношенный черный костюм, ни дурацкий черный галстук, ни старые черные ботинки.
– Джет, – встревожилась Френни, – что с тобой?
У Джет на мгновение сбилось дыхание.
– Это он, – прошептала она. – Мое желание.