Пионер, 1949 № 06 (Журнал «Пионер») - страница 35
Все забывают про Лялю. И все толпятся у берега.
- Ой, пустите, пустите, тётенька! - говорит Ляля.
Только никто ничего не слышит. И вдруг наклоняется к ней тот самый седой весовщик.
- Иди, иди, - говорит весовщик, берёт Лялю на руки и сажает её на плечо. Ляля сидит высоко. Теперь ей всё видно.
- Голубчики, еветы! - кричит старушка, которая жаловалась, что из неё вынули душу.
- Замолчи! - говорит очень строго председатель.
Катер подходит к берегу. О его борта бьются волны. Они взлетают высоко. Стоит какой-то большой весёлый человек на носу катера; он весь мокрый и блестящий. На нём сияет при свете звёзд и фонаря резиновый плащ, похожий на бабушкину куртку.
- Иван! - кричат с берега.
- Чего? - отвечает кто-то с лодки.
- Пап! - кричат с берега.
- Тут я, сынок! - отвечает хриплый густой голос.
- Мария! Машень-ка-а! - кричит испла-каыная старушка.
- Бабушка-а! - ещё громче кричит Ляля.
- Внука моя! - отвечает бабушка.
Она стоит во весь рост в своей лодке. Она смотрит на ляли-ны мокрые ноги, на её измазанный в глине армячок.
В свете фонарей будто что-то дрожит и блещет в бабушкиных глазах. Лицо у бабушки мокрое, рот полуоткрыт.
- Эх ты, моя капелька! - говорит бабушка и отворачивается.
Потом она словно опоминается.
- Кто на берег пустил? - кричит бабушка. - Дитё, наверное, всё захолонуло…
- Варварушка! - отвечает не своим голосом тётя Сватья, выбегает из толпы и трёт тёмной ручкой свои голубые часто мигающие глазки.
А бабушка стоит в лодке. Она вся залита водой. Ноги у бабушки обуты в те самые резиновые сапожищи, что она выносила нынче утром на цыпочках из хаты, чтоб не будить Лялю.
- Держи концы! - глухо кричит бабушка. И люди с лодок бросают на берег канаты. Люди тащат канаты на берег, а море кидает лодки от берега.
Люди на берегу крепко вцепляются в канаты. Все люди, сколько их только есть на берегу, повисают на длинных канатах. Тут председатель, и рыбак, на которого не глядит бабушка, и дети, и старики.
Вот Люда и Света… Света плачет и жмётся к женщине в сером, измокшем платке.
Все тащат на берег бабушкину лодку.
- Есть, взяли! - кричит Сватья не своим, а каким-то рыбацким, чужим голосом; по ногам Сватьи хлещется намокшая от дождя юбка.
Ляля тоже тянет за канат. Она кричит, как другие: «Есть, взяли!» И ей кажется, что если она не будет тянуть и не будет кричать, бабушкина лодка опять уйдёт в море.
- Гляди, рыбак какой объявился! - говорит, глядя на Лялю, председатель и хохочет; от смеха у него трясутся усы, трясутся толстые щёки, трясутся полы резиновой куртки.
- Недаром внука Сущёвой! - говорит он вдруг, перестав смеяться, и, весь откинувшись, тянет канат искоса.