Пионер, 1949 № 06 (Журнал «Пионер») - страница 6
Перенесу, тобою ноли,
Твои скалы, твои заливы,
И блеск, и тень, и говор волн».
В Михайловском Пушкин застал всю семью: родителей, сестру и младшего брата Льва. Как только выяснилось, что Александр находится на положении поднадзорного, отношения с отцом сразу омрачились. Местные власти предложили Сергею Львовичу наблюдать за сыном и за его перепиской, и когда Александр узнал всё это, произошла ссора, окончившаяся тем, что сын переехал на время к соседям в Тригорское, а отец в скором времени вернулся со всей семьёй в Петербург. С ними вместе уехал и Никита Козлов, пушкинский дядька, служивший ему верой и правдой всю пору южной ссылки, опекавший его и оберегавший, как Савельич в «Капитанской дочке» оберегал Петра Андреевича Гринёва.
Дорога в Михайловское,
Пушкин теперь оставался один.
Но Пушкин не был совсем одинок: в Тригорском, в двух - трёх верстах от него, жили очень милые его соседи - Прасковья Александровна Осипова с дочерьми. С этим семейством у Пушкина были самые близкие и самые простые отношения. Сама Осипова души в нём не чаяла, а две дочери - старшая Анна Николаевна, задумчивая и мечтательная, и младшая, бедовый подросток Зизи - были похожи па Татьяну и Ольгу из «Евгения Онегина»: точно он их сам себе нагадал, когда писал вторую и третью главу своего романа в стихах, хотя, конечно, они были во многом и иные.
И, наконец, в Михайловском была няня поэта, Арина Родионовна, та самая, которая выпестовала его в детстве, у которой в Захарове пил он «душистый чаёк», которая так тосковала без него в лицейские годы и позже - в годы вынужденной разлуки. Теперь они жили в Михайловском вдвоём, и она оберегала его, умеючи, от всякого лишнего беспокойства, обеспечивала нерушимость мирной его, уединённой деревенской жизни.
Парк переходил в лес, неподалёку от дома прилетал на любимое дерево каждый год аист. Внизу, перед домом, - озеро и Сороть, спокойная серебряная река, неслышно плывущая вдаль. Дома - книги, тетради, покой.
«Знаешь ли мои занятия? - писал Пушкин брату Льву. - До обеда пишу записки, обедаю поздно, после обеда езжу верхом, вечером слушаю сказки - и вознаграждаю тем недостатки проклятого своего воспитания. Что за прелесть эти сказки! Каждая есть поэма».
В Михайловском, кроме небольшого барского дома, был ещё и совсем крохотный флигелёк, известный под именем «домика няни». Там печка с лежанкой, кот, ставни, соломенная кровля. Все мы с детских лет помним эти стихи:
«Наша ветхая лачужка
И печальна, и темна,
Что же ты, моя старушка,
Приумолкла у окна?»