— Бойцовый Кот идёт, как на смотру… — выводил Маврик.
— И не свернет с дороги никогда… — Мавра внезапно умолкла и осела на пол.
— Ма-а-ам! — взвыл Маврик.
Макс залился лаем, и тут же в детскую вбежала Мама-Таня.
— Что случилось? Мавруша, солнышко, что с тобой? Где болит?
Мавра не отзывалась, не открывала глаза. Лежала плоская, как меховой коврик.
— Убью! — выдохнула Мама-Таня и бросилась к телефону. — Ветеринарная «скорая»? Строительная, двенадцать, квартира сорок семь! Ждём!
Маврик сидел рядом с матерью и трогал её лапой.
Мама-Таня повернулась на каблуках и выскочила в прихожую. Сейчас она как две капли воды походила на разъяренную Мавру, только без хвоста.
— Что вы с кошкой сделали, гады? Убью!
— Спасите! — хором прошептали Колян и Толян, прячась за людей в серой форме.
— От меня никто вас не спасет, и не надейтесь! Да вы оба одного её когтя не стоите!
— Таня… — ошарашенно пробормотал Папа-Костя.
— На дне моря сыщу, так и знайте!
— Где животное? — спросил человек с большой сумкой, вышедший из лифта.
— Ой, как вы быстро! Пойдёмте сюда…
— В соседнем подъезде вызов был. Так что случилось?
— К нам воры пытались залезть, а кошка им чуть глаза не выцарапала.
— Ага-а-а…, — гундел Толян из-под бинтов, — все лицо мне изодрала, зверюга…
— А ты бы не лазил по чужим домам, глядишь, цел бы остался, — сказал человек в серой форме. — Давай, пошли в машину!
Все это Макс слышал краем уха-пельмешка. Куда важнее было то, что говорил человек, склонившийся над Маврой.
— Плохо дело. Её, видно, в живот пнули со всей дури. Похоже на разрыв кишечника. Надо оперировать. Есть что-нибудь твердое? Ну, картонка, доска какая-нибудь?
Мама-Таня бросилась на кухню и вернулась с большой разделочной доской, разрисованной апельсинами. Мавру осторожно уложили на доску и понесли к выходу.
После битвы
Вечером Макс сидел в начисто вымытой прихожей и пытался разговорить Маврика.
— Ну что ты надулся как мышь на крупу? Пойдем ужинать!
— Мя.
— Не понял!
— Мя.
— Ты что, говорить разучился?
— Отстань, Макс. Я мяудитирую.
— Что-что делаешь?
— Мяудитирую. Пытаюсь маме помочь.
— Это как?
— Думаю о ней. Представляю, что с ней разговариваю.
— И что ты ей говоришь?
— Что всё будет хорошо. Отстань, сказано тебе! Тут настроиться надо.
Макс тихонько вышел на кухню. Там Хозяева пили кофе с коньяком и тихо переговаривались. Рома-попугай сидел на плече у Папы-Кости и перебирал ему волосы клювом. Мама-Таня погладила Макса, положила в миску овсянки с мясом и добавила косточку:
— Это тебе за храбрость, Максик!
Миску Макс вылизал начисто, а косточку прихватил в прихожую. Маврик сидел с закрытыми глазами, поставив шерсть дыбом — так, что походил на меховой шар. Мяудитировал, наверно…