— Это наш Маврик! — затараторил Сашка. — Он не нарочно! Наверно, заснул в какой-нибудь сумке, а проснулся уже в машине!
— Кот-путешественник…Утром уеду и его прихвачу, — буркнул Папа-Костя.
— Пап, ну пусть он останется, правда! Всё равно дома ремонт! Ты же сам говорил, что чем меньше там будет тех, кто под ногами толчётся и мешает, тем лучше!
— Пусть он останется, ну пожалуйста! — присоединилась к брату Дашка.
— Как хозяева скажут, так и будет, — отрубил Папа-Костя.
Таша улыбнулась — точно как Мама-Таня.
— Коля, а почему бы и нет? Что мы — кота не прокормим? Кстати, чем его кормить?
— Пёс с ним, с котом! Я не против, — только и сказал Самый Старший Кузнецов.
— Ура-а-а! — грянули хором Дашка-Сашка.
Маврик ходил вокруг стола, бодал Кузнецовых плюшевым лбом, терся об ножки стульев и мурлыкал во весь голос.
— Только чтоб на стол не лазил, а то тапком схлопочет, — уточнил Самый Старший Кузнецов.
— Он не будет! — заверила Дашка. — Маврик знаешь какой воспитанный! Я сейчас маме позвоню, чтобы она не волновалась.
Вечером на кухне состоялся крупный разговор.
— Ты что, Маврик, — взбесился? Представляешь, что дома делается?
— Всё нормально. Рома в курсе и матушке пообещал рассказать.
— Ну, ты даёшь! А задохнуться в сумке не побоялся?
— Так я же не зря именно в эту сумку залез. — Маврик самодовольно прищурился. —Там сбоку сетчатая вставка есть. Дышать можно, внутри твоя подстилка лежит… Только лотка моего не хватает.
— Так ты поэтому из сумки на улицу рванул!
— Ну да… Тебя-то небось выводили по дороге, правда? И нечего хихикать!
— Да я и не хихикаю совсем… А что ты теперь делать будешь?
— Пока здесь буду обживаться, а там посмотрим. Понимаешь, я ведь уже вырос. Взрослый кот своим домом должен жить. А тот дом — матушкин. Вот поэтому мы с ней по мелочам и ссоримся. Она всё вздыхает: «Ну когда же ты повзрослеешь!» Вот я и понял недавно: пока буду там жить, в матушкином доме, так никогда и не повзрослею.
— Ух ты… А не страшно было в сумке сидеть?
— Страшновато. — признался Маврик. — Но это так, мелочи. А вот всё продумать и решиться — вот это страшно было, да.
— Очень страшно?
— Очень. А куда деваться? Вырасти и не повзрослеть — последнее дело.
— Мудрые вы, кошки. Ну, давай спать.
— Давай. Утро вечера мудренее.
Лукошкино и окрестности
Макс проснулся от того, что на дереве за окном кто-то деловито верещал. В кухне никого. На подоконнике растопырилась Монстера — довольная, сразу видно. У плиты на полу сиротливо пристроилась пустая Максова миска.
«Беги и разузнай, разнюхай и разгрызи!» — подсказывал хвост, дрожа от предвкушения.