Макс сам не понял, как оказался у открытой калитки. Её подпирала тачка, а пролезть между колесами было легче легкого.
Дома в Лукошкине оказались бревенчатые, и было куда меньше, чем в городе — всего одна улица. У соседнего забора бродили пестрые птицы. Таких голубей Максу гонять ещё не приходилось… Он с лаем врезался в стаю, но почему-то птицы не разлетелись, а кинулись кто куда, кудахтая и резво перебирая длинными лапами. А от их вожака пришлось спасться бегством: он успел больно долбануть Макса клювом по хребту и обругать его на своём языке — очень обидно, хоть и непонятно. Вслед, заливаясь лаем, увязалась пара местных собак, прибежала старушка с веником…
Отдышался Макс только в крайнем доме. Всё-таки хорошо быть таксой: иначе Макс не пролез бы в дыру, невесть кем и когда проломленную в стене. Маврик бы точно застрял.
В этом доме не пахло жильём. Окна почти без стекол, протекший потолок, в углу огромное пятно, от которого несет плесенью. Трехногая табуретка, полуразвалившаяся печь…
Под печью кто-то плакал. Хныкал и скулил, замолкал и вновь принимался плакать — тихо и безнадежно.
Уши у Макса сами собой насторожились.
Кто там, под печью? Совсем маленький щенок, голодный, больной и несчастный? Как он туда попал? Что теперь делать?
Позвать Дашку с Сашкой! Они смогут вытащить щенка или вызовут тех, в синей форме, которые сняли Маврика с дерева! Потом щенка отвезут к ветеринару, и всё будет хорошо!
Макс тявкнул: сначала вполголоса, потом громче.
Тот, под печкой, продолжал плакать. Он ничего не услышал, иначе отозвался бы. А нос подсказывал, что собаки там нет. Здесь, в пустом доме, никого не было, кроме Макса.
Хвост поджался и советовал уносить лапы подобру-поздорову. Но таксы никого в беде не бросают! Надо идти за помощью.
На улице было тихо. Макс прокрался вдоль забора и едва успел шарахнуться из-под тачки, которую выкатил из калитки взмыленный Сашка.
— Что-то с физподготовкой у тебя слабовато, — сказал ему вслед Самый Старший Кузнецов.
— У меня по физре трояк! — огрызнулся Сашка, сдувая со лба капли пота.
— Почему?
— Бегать не могу. Совсем.
— Тебя бы к нам в разведроту. Через месяц уже трешку бегал бы. Шучу. А серьёзно — мы с Амуром каждый вечер бегаем. Давай с нами.
Сашка только головой мотнул, словно от мух отмахивался.
На крыльце сидел Маврик и блаженно жмурился от солнца. Зрачки у него были как щелочки.
— Слушай, что расскажу!
— Мр-р-ря?
Но чем больше Маврик слышал, тем серьёзнее становился.
— Где этот дом? Расскажи.
— Пойдём, покажу!
— Тебе бы отсидеться, пока не влетело. Фёдоровна уже приходила скандалить. «Где, — говорит, — это ваш криволапый, который кур гоняет?» Еле-еле её спровадили.