Держать корабль на плаву было нельзя: немцы каждую минуту могли осветить его прожектором. Для прикрытия нам нужен был густой ночной туман. А его не было. И мы решили увести корабль под водой. Для этого надо было срочно, не теряя ни секунды, оттянуть корабль на глубокое место и перестропить там в воде понтоны.
Спасибо Подшивалову, он очень хорошо работал под водой. Ни один водолаз ещё не действовал так быстро. Някто из нас за четыре минуты не успел бы в полной темноте соединить тяжёлой скобкой стальные стропы - сплетения тросов, подведённых под понтоны. Одна скоба весит около десяти пудов. А Подшивалов успевал.
Перестропили мы понтоны, и мощный морской буксир повёл прочь от немцев спасённый корабль. Котёнка дядя Миша в последнюю минуту успел схватить за ногу, когда палуба крейсера уже под воду уходила.
Поддерживая корабль под поверхностью воды полузатопленными понтонами, буксир увёл его от немцев километров на восемь.
На утро немцы глядят: исчез крейсер; послали катер проверить - убедились, рассвирепели и ну молотить из всех орудий по пустому месту. В том месте, мы потом в бинокль видели, белым-бело стало от глушёной рыбы, точно снегу насыпало на воде.
А мы прибуксовали крейсер на судоремонтный завод, и там им быстро занялись рабочие. Мы им помогали в ремонте подводной части.
Баркас наш был пришвартован к борту крейсера, но котёнок и не пытался взбираться на палубу. Он играл на баркасе со шлангами или забирался в водолазный шлём. Попрежнему на своё прозвище он не отзывался. Мы уже думали, что он оглох на крейсере после боя.
Но скоро мы узнали настоящее имя котёнка.
Это случилось в конце ремонта, когда на бронированной палубе появились комендоры и артиллерийские электрики этого крейсера. Корабль-богатырь с их приходом сразу ожил и заговорил, будто в него вложили сердце. Застучало динамо, зашумели водоотливные машины. Солнце спустилось с капитанского мостика по никелированным поручням, зайчиками встало у круглых заглушек бортовых иллюминаторов и запылало на медных подушках надраенных кпехтов. Надраенные внутри, как зеркало, дула орудий поднимались, опускались, разворачивались в башнях, и по звонку к ним из нижнепалубных подземелий бежали снаряды.
Котёнок, как услышал на палубе артиллерийские звонки, вдруг изогнулся пружинкой и, блеснув зелёными глазами, сделал огромный прыжок кверху.
Мы и глазом моргнуть не успели, как он уже перепрыгнул через борт и очутился на стволе пушки. Вот так котёнок! Пролетел над нами, как настоящая дикая пума.
Котёнок недолго сидел на пушке. Его сразу заметили комендоры.