– Теоретик, скажут тебе: сбор через два часа. И как ты тогда узнаешь, что прошло именно два, а не час или три? А как ночные караулы поделить? А если тебе необходимо будет занять позицию ровно через пятнадцать минут, и ни секундой позже или раньше? Дошло?
– Дошло. Что же тут непонятного?
Я готов был поклясться, что это именно те часы, с которыми сюда прибыл, и которые вынужден был обменять на тушенку, когда голод совсем уже начал меня одолевать. И потому не выдержал.
– Привет, – приблизился я к незнакомцу. – Слушай, у меня к тебе вопрос.
Тот принял такой вид, как будто делает мне величайшее одолжение.
– Чего хотел? – Едва ли не через губу бросил он.
– Откуда у тебя эти часы?
Черноволосый, черноглазый, и горбоносый торговец, которые их обменял на тушенку, клялся ближайшей родственницей, что не станет часы продавать, а дождется, когда я выкуплю назад. Выкупить у меня не получилось. Дни оказались настолько насыщенными, что попросту не оказалось времени заглянуть на рынок.
– А тебе-то зачем?
Теперь, рассмотрев часы вблизи, сомнений не оставалось – это именно они.
– И все-таки?
– С трупа снял, – мой собеседник осклабился. И я ему уже было поверил. Возможно, тот самый торговец стал жертвой бартров, когда он добавил. – Был один чересчур любопытный, достал он меня, ну я его и того.
– Я серьезно спрашиваю.
– А я серьезно отвечаю, – и демонстративно отвернулся.
Продолжать разговор дальше было бессмысленно. Как и презрительно плюнуть ему под ноги, на что меня так и подмывало. Но какой прок, если он повернулся спиной?
На ночь, мы и эти люди, устроились у противоположных стен избушки, благо, количество лежанок позволяло. Я долго поворочался перед сном, злясь на себя за тот неудачный разговор, в котором показал себя полным дураком, пока, наконец, не уснул.
* * *
Следующее утро началось с проклятий Сноудена. Он, не сдерживая выражений, ругал наших соседей по ночлегу. И только по одному этому можно было понять – те уже ушли. Как выяснилось, прихватив с собой наш топор. Который Гриша опрометчиво оставил у очага во дворе. Это-то и оказалось причиной его гнева.
– Уроды! – бешено вращая глазами, кричал он. – Какого дьявола брать то, что тебе не принадлежит?! И ведь точно знали, что топор наш! А какой был топорик! Он же со мной практически с самого начала, как только я попал в этот гребаный мир!
– Точно его украли? – Слава Проф, несмотря на некоторую свою внешнюю субтильность, задохликом не был. В пути не бледнел лицом, не покрывался потом, не задыхался, а еще и успевал отпускать шуточки. – Может, сунул его куда-нибудь, а теперь обвиняешь их в том, чего нет? Еще поищи.