«А что, если трубочку разрезать ножом и посмотреть, как там устроено?» - подумал Петя и вытащил из кармана самодельный складной нож. Положив трубочку на скамейку, он надавил ножом на кончик запала. Трубочка смялась. Петя нажал посильнее, и вдруг что-то огненное, что-то очень страшное ударило ему в лицо, в рот, в уши, разбросало руки и опрокинуло на спину.
Очнулся он через минуту. Боли никакой не было. Только на груди лежал тяжёлый камень и мешал дышать. «Умираю…»- подумал Петя и дико закричал. И сразу кто-то сильный подхватил его, положил на мягкое. Пахнуло сеном, и снова в нос ударил тошнотный запах крови. Издалека донёсся чей-то голос, очень похожий на голос дяди Матвея:
- Ах, сорванцы, что наделали!
Петя ясно различил эти слова, понял, что дядя Матвей подхватил его на руки, но всё это как-то проходило мимо сознания. И только один, вдруг неизвестно откуда надвинувшийся женский голос не давал ему покоя. Этот голос выкрикивал одно и то же:
- Петенька, боже ты мой! Петенька!
- Мальчик, проснись! Уже завтрак!
Тёплая женская рука осторожно поглаживала по плечу. Петя сладко потянулся, выпячивая грудь, поднял веки и… ничего не увидел. Испуганно схватился за глаза и, почувствовав на них повязку, сразу вспомнил вчерашнее.
- Где я? - чуть слышно спросил он.
- В больнице, в больнице! - торопливо ответила женщина.- Не волнуйся. Сейчас завтракать будем.
Петя помолчал. Потом, чётко выговаривая каждое слово, медленно спросил:
- А как же я есть буду? Я же не вижу!
«Не вижу!» У Пети внутри похолодело. Ему нестерпимо захотелось сорвать повязки и выскочить из этой жуткой темноты. Но руки не повиновались. Он почувствовал, что от ощущения какого-то нарастающего страха у него начинают путаться мысли.
Скорей, скорей заговорить о чём-нибудь! Но вдруг горло сжала спазма. Петя всхлипнул.
- Ну вот, здравствуйте пожалуйста! - с мягкой укоризной сказала женщина.- Лучше раскрывай-ка рот.
Пете в зубы ткнулась ложка. Каша обожгла губы. Петя отдёрнулся и поморщился.
Женщина подула на ложку.
- И что плакать? - сказала она.- Приедет профессор, посмотрит, и тогда станет ясно: плакать или не плакать.
И Петя услыхал, как несколько мужских голосов около него ответили:
- Верно! Верно!
Пете стало веселее. Значит, не он один такой. После завтрака санитарка Фрося взбила подушку, поправила одеяло и вышла. Петя разговорился с соседями по палате. Их было двое. Один - Борис Фёдорович, бывший лейтенант (он Пете понравился сразу), другой - старшина Афанасий Дмитриевич. Они были ранены во время войны, но до сих пор не могли избавиться от разных осложнений. Свет они видели, но плохо. Еле-еле различали предметы.