«Не-ет!» — беззвучно произнесла Юля.
Степа чмокнул ее в щеку:
— Извини, извини! Такой уж у меня импосибль. Ты береги ногу, ага!
— Какой заботливый муж! — замурлыкала Нина.
— Очень, — насупившись, сказала Юля.
— Я помчался, только Ясю поцелую… Э-э… Яся? Яся, ты что там в углу делаешь? Ты взял сумку, малыш? Такую красивую, крокодилью… крокодиловую, взял и открыл…
— Мою сумку? — приподнялась с кресла Нина.
— Нет, не грызи ручку. Отдай, мой хороший! — воскликнул Степа. — Нет, только не писай! Ой! М-да… Как же некстати ты открыл сумку. Ой-ей-ей. Теперь в сумке лужа… М-да. А ведь так хорошо мы голопопили. Ой, и шарфик намок… И пудра… И паспорт намок! А если просушить? Все, ухожу, ухожу!
И Степа в отличном настроении выскочил за дверь.
Майя сидела в коридоре на стуле, отпивая чай из тонкой фарфоровой чашки, а внук ковырялся в ее замке.
— Не знаю, в чем дело. У меня нормально ключ открывает, — сказал Степа.
— Я тоже не знаю. У меня заел, я пятнадцать минут с ним билась.
На самом деле замок был в порядке, но раз внук не захотел приехать к ней без повода, пришлось прибегнуть к маленькой уловке. Степа предложил прокапать замок маслом, и, пока он рылся в чемоданчике с инструментами, Майя сделала первый ход в своей партии: пригласила его отпраздновать день рождения у нее. У вас малыш, Юля устает, да и ты, наверно… Я возьму все на себя, сможете прийти к накрытому столу… Внук, немного подумав, согласился.
Через пару минут он закончил с замком. Стерев масло с рук тряпкой, Степа сказал:
— …А будет заедать — заменю. Ну, я поехал! А то там Юлька на амбразуре…
— Нет уж! За стол! — Майя повелительно указала на кухню: — У меня была своя амбразура, пока не поешь пирогов, не отпущу.
Она зачем-то испекла вечером пирожки с мясом — то есть ясно зачем, для Степы, но ведь чувствовала себя неважно, надо было бы прилечь, а она… Теперь Майя ходила по стеночке. Так по стеночке она вернулась в кухню, они с внуком устроились за столом.
Степа, нахал этакий, сказал: «Только недолго» — и уставился на плоский круг часов, висевший на стене. Майя пододвинула к нему блюдо со злосчастными пирогами и сказала:
— Позволь спросить, ты ведь отца собираешься приглашать?
— Отца? Разве он, мм, не уехал? — сделал круглые глаза Степа и сунул в рот пирожок.
— Нет, он здесь и собирался до седьмого числа побыть.
Степа невнятно промычал что-то через пирог.
— Что? — переспросила Майя.
— Говорю: жаль, что не уехал!
Майя устремила на него суровый взгляд, но внук никак не выказал раскаяния.
— Богдан упоминал, что у вас вышла размолвка, — произнесла она.