— Так вы репетитор?.. — за столом громко спросил Богдан у Инги. — У нас была гениальная история с репетиторами. Как-то раз Алена подарила Степе барабан…
— О-о! Спасите наши уши, — понимающе скривилась маман.
— Ну, моя бывшая жена сперва покупала, потом задумывалась. Тем не менее. Степка лупит по барабану, я прислушался: ого, есть ритм! есть музыка! Потом зашел мой товарищ в гости, поахал. Потом соседи зашли… На третий день я был уверен, что у нас растет новый Моцарт. Что делать? Развивать талант. Пришла репетитор, на вид интеллигентная дамочка, послушала Степку, вежливо так голову наклонила и говорит: нет. Нет способностей. Я нашел другую дамочку. Приходим мы со Степаном, расчехляем барабан… через полчаса уходим с очередным плевком в душу. Я отступать не привык, я нашел третьего репетитора. Чудный старичок, когда-то работал в оркестре, в профиль вылитый Леопольд Стоковский, ну — идеальный наставник для юного гения. Он Степочку послушал и ручками всплеснул: какие задатки! динамика! мощь! ритмический рисунок! Я спрашиваю: ничего, что парню всего три года? Старичок говорит: чем раньше начнете, тем лучше! Мы с ним расстались, довольные друг другом. Степа начал два раза в неделю ходить к доброму старику, у семьи добавилась статья расходов. Прошло три месяца. Как-то раз я заглянул в гости к другу — а к нему брат приехал, дирижер всесоюзного уровня. Я метнулся домой, Степу в охапку и волоку к дирижеру. Умоляю, послушайте! Не нужно ли нашего вундеркинда в Москву, в особую музыкальную школу? Я уже представлял, как горы сворочу ради юного Моцарта. Дирижер вздохнул, но махнул рукой: давайте. Настучал пальцами марш, Степа повторил. Настучал еще песенку, еще одну. Степа все честно продубасил. Я: ну!! Дирижер: нет слуха.
— Как же? А тот старичок? — возмутилась Инга.
— А старичок денежки зарабатывал.
Богдан заулыбался так ехидно, словно не его надули, а совсем наоборот. Юля ожидала, что Инга вступится за честь всего репетиторского сословия, но она поникла:
— К сожалению, случается и такое. Ужас! Я вам очень, очень сочувствую!
— Не сочувствуйте, все давно отболело и отвалилось, — отрезал Богдан.
Майя, погруженная в какие-то свои невеселые мысли, вдруг очнулась и сказала:
— Барабан — это причуда, а на шахматы я возлагала некоторые надежды.
Прочие посмотрели на нее с удивлением.
— Да-да, было. Когда Степе было пять лет, мне в каком-то сне привиделось, что мой сын может стать гроссмейстером, — пояснил Богдан. — Как мой отец, его дед. Ну, тут по накатанной: кружок — первые успехи — Степа месяц стучит фигурами по доске — потом он говорит: не хочу-у, учитель говорит: увы, не выходит. И бросили.