Рядом с печью валялся разбившийся горшок традесканции, по полу раскатились рассыпчатые комья земли. Яся, очевидно стянувший ее вниз за стебель, секунду недоуменно смотрел на это безобразие, затем раскрыл свой крохотный ротик в большой чемоданище и заревел. «Ой-ей-ей! — вскочил Степа. — Ой-ей-ей!» Он прижал к себе трясущегося от рыданий малыша и стал успокаивать, покачивая и бормоча первое, что приходило в голову.
— Ой-ей-ей. Главное, что Быстрого не зашибло. Ой-ей-ей. А мы в сад пойдем. Ой-ей-ей. На свежий воздух. Ой, Быстрый, не плачь… — Снаружи Яся и вправду начал успокаиваться, рев его стихал, и Степа продолжал уже веселей: — Вот! Настоящий мужчина: поплакал и перестал. Эх, Яся, если б я при всех моих неудачах так ревел! Какую бы сказку тебе рассказать? М-да… А если сказку про Зеву, страшного зверя, кото… кото-о-о… — Степа зевнул так, что едва не заклинило челюсть, после чего встряхнулся. — Нет! Надо что-нибудь в плане бодрости. Тонизирующую сказку, ага. Сейчас!
Он прислонился на минутку к яблоне сорта штрифель, посаженной отчимом Степы лет пятнадцать назад и дававшей по осени град сладких полосатых яблок. Теперь она была облеплена белыми, вздрагивавшими под ветром цветами, и еще лепестки лежали под яблоней кругом на траве, как полупрозрачная фата невесты.
Степа походил немного по двору и саду с Ясей на руках, а затем начал вполголоса:
— Жил да был… м-да… Иван Недурак. Фамилия у него такая была — Недурак, ну и сам он соображал неплохо. Вроде бы неплохо, да. Жить бы ему, не тужить, да всякие недалекие персонажи то и дело к его фамилии цеплялись. Цеплялись…
Когда Степе удавалось подхватить нить истории, его речь, обычно прерываемая паузами, почесываниями в затылке, сдвиганием бровей и всякими «бе-ме», волшебным образом становилась быстрей и глаже. Будто дальше его вел какой-то волшебный клубочек. Начало про фамилию так ему понравилось, что он чмокнул Ясю в пушистую макушку, зашагал пружинистым шагом и продолжил:
— Идет, например, Иван по дороге. Угу. Тут встречается ему на пути козел. Козел блеет: «Ты кто-о такой?» «Я Иван Недурак», — отвечает Иванушка. «Что? Дурак? — притворился глухим козел. — Вижу, вижу, как есть дурак!» — «Нет, сударь, не дразнитесь, — вежливо отвечает Иван. — Я грамоте обучен, университеты кончал, у меня по алгебре высший балл. Я, сударь, очень даже не дурак!»
А козел еще пуще смеется. Вздохнул Иванушка, закручинился, взял козла за рога, обломал ему правый рог, левый рог, дал по шее, под глазом фингал поставил да отпустил восвояси.
Идет Иван дальше. Встречается ему на пути медведь. «Кто тако-ов?» — ревет. «Я Иван Недурак», — говорит Иванушка. «Ась? Дурак?» — переспрашивает медведь. «Нет, сударь, я никак дураком быть не могу, — возражает Иван. — Я и Гегеля читал, я и Бабеля читал, я и Кейнса читал, Колмогорова читал, Джеймса Джойса читал, Достоевского читал, Аристотеля читал, Гарри Поттера читал. Сами видите, сударь, я не дурак». — «Не-ет, вижу, вылитый ты дурак!» — смеется медведь.