– Очень трогательно, но тем не менее… Что. Тебе. Надо. Конкретно. От меня, – повторила я, чеканя слова.
– Помощь, благословение и поцелуй, – перечислил Калеб.
– Никаких поцелуев! – воскликнула я, мысленно отмечая, что помочь ему совсем не против… помочь отправиться на перерождение, конечно. И благословить на это дело – тоже «за»!
– Совсем никаких? А один малю-ю-юсенький? – Оборотень выпятил нижнюю губу, отчего стал похож на мультяшного волка.
– Я не целуюсь с животными! Это противоестественно, – заявила я, вновь покосившись на окно, которое готова была штурмовать при первых его поползновениях. Сон это или нет – а обнимашки с черной мохнатой зверюгой я не заказывала. С серебристым плюшевым Джеттом – дело другое. А с этим то ли духом, то ли не совсем духом – на фиг, на фиг! Пусть Миранда с ним целуется и ужинает при свечах, ей, помнится, эта идея казалась очень романтичной.
– Насчет помощи и благословения, как понимаю, возражений нет? – вновь развеселился Калеб. Я пожала плечами, мол, обрисуй суть проблемы, там и решим. – Ладно, слушай, – правильно истолковал мой жест он. – За вас с Джеттом я спокоен: и проклятие снимите… уже активно снимаете, аж пружины на кровати скрипят, – похабно хохотнул он, намекая на мое эротическое времяпрепровождение с его братом. – Осталось пройти обряд, и будет маленький «бум»! – радостно сообщил оборотень.
– Бум? – уточнила я.
– Ну да. Чары лопнут, проклятие спадет. Брат регенерирует, как все двуипостасные, и перестанет пугать окружающих своей перекошенной физиономией. А я закончу скитаться неприкаянным духом, распрощаюсь с моей любимой Мирочкой и вернусь в обитель огненных элементалей, чтобы предстать перед судом хранителей и принять свою новую судьбу.
Звучало очень соблазнительно, но я все равно не спешила расслабляться. Допускала, конечно, что он действительно хочет как лучше для всех, включая себя, но опасалась, что выйдет это его хотение кому-нибудь боком. Например, мне. Как минимум тортик уже пострадал из-за нашей внеплановой встречи. И дай бог, чтобы только тортиком потери и ограничились!
– А за кого просишь тогда, раз за брата не переживаешь? – спросила оборотня.
– За Миранду, за кого же еще. – Он отвел глаза. – Я был ей плохим мужем. Сам не видел, как сильно ранил. Понял, что она для меня значит, когда потерял возможность касаться ее, быть рядом, поддерживать, оберегать. Она же нелюдимая у меня.
– Я бы не сказала.
– Вот! – Калеб поднял указательный палец вверх. – С тобой она совсем другой стала. Тебе Мира доверилась, раскрыла душу. Не бросай ее, Аль. Молю! – Он сложил лапы вместе, глядя на меня так жалобно, что я опять заподозрила подвох.