Джетт стремительно пересек прихожую и очутился в просторной гостиной, объединенной с кухонным уголком и столовой. Там было темно, но разве это проблема для оборотня? Зоркий глаз отмечал каждую деталь и… начинал нервно дергаться. На длинной столешнице рядком выстроились чашки… много! Будто чаевничала здесь не одна девушка, а тьма гостей. Посередине этой посудной композиции стояло большое блюдо для фруктов, на котором в обнимку с надкусанным яблоком мирно спал еще один рыжий грызун.
Та-а-ак… чем дальше – тем «веселее». Выходит, пока пара диверсантов сбивала квадрокоптер, пытаясь задержать Джетта, остальные тут устраивали вечеринку. Однако!
Бегло осмотрев комнату, хозяин обнаружил связанный из занавесок гамак, в котором покачивались еще две белки, судя по торчащим из тканевого кокона хвостам. И на диване были белки! И на ковре возле камина – тоже! Причем вместе с Алей, рассыпанными веером эскизами и красками, разбросанными по полу. Взгляд Джетта скользнул по женской фигурке в ярко-красной маечке (не в той, в которой она приехала, а в новой, с довольно скалящимся черепом на груди), по округлым бедрам в коротких шортиках, по стройным босым ножкам, на которых, похоже, рисовали не кисточкой, а лапками.
На картине, лежавшей поодаль, был изображен белый оборотень, танцующий с платиновой блондинкой в ледяном зале. Передний план занимала чаша с полупрозрачными цветами, казавшимися Джетту хрустальными. Он не собирался заострять внимание на творчестве Алексы, но полотно цепляло глаз, вынуждая разглядывать детали. Лапа мохнатого кавалера бережно обнимала партнершу за талию, другая сжимала ее тонкие пальчики. Пара кружилась в снежном вихре, источая флюиды счастья. Джетту даже показалось, что он слышит музыку, видит движение, ощущает эмоции нарисованных персонажей.
Тряхнув головой, лесник отогнал наваждение и, отринув сомнения, решительно подошел к спящей девушке. Полюбовался ею где-то с минуту, затем осторожно забрал белку, которую она использовала вместо подушки. Зверек недовольно дернул лапкой, но так и не проснулся – похоже, заклинание Наоми было действительно мощным. Достав из домика, сложенного из папки для эскизов, очередного незваного гостя, Джетт вынес на крыльцо обоих. Потом прошелся по комнате, собрал остальных белок и тоже отправил досыпать на улицу.
Убедившись, что в комнате больше нет рыжей нечисти, способной испортить его задумку, он убрал краски и листы, бережно перенес картину на стол, невольно восхищаясь мастерством художницы, переоделся в джинсы и зажег свечи, которые расставил на полу. Затем опустился рядом с Алей, чтобы, наклонившись к ней, шепнуть в чуть приоткрытые на вздохе губы: