В дверь постучали. Я бросился открывать.
Сержант Гавкинс, промокший под дождём, но суровый и бодрый, как всегда, стремительно вошёл (ворвался, так было бы вернее) в прихожую.
– Малыш, – неожиданно дружелюбно рыкнул он, – а твой хозяин хотя бы представляет, сколько законов он нарушил и кого я сейчас обязан арестовать?
– Сливки, сэр? – после секундного размышления предложил я.
– Подогретые, – напомнил доберман и, скинув мне на руки мокрый плащ, одёрнул мундир, важно прошествовав в гостиную.
Когда я вернулся следом с большой чашкой тёплых сливок от Шарля, мой учитель уже заканчивал свою обвинительную речь.
– Этот, с позволения сказать, доктор даже не в состоянии отличить больного человека от дешёвого симулянта типа меня. Но что хуже всего, он забрал из Скотленд-Ярда мистера Уорена, дабы исключить саму возможность дачи им свидетельских показаний. Лоботомия для несчастного была назначена уже на завтра.
– Какая нелепица и чушь! Фы федь не ферите фо фсе эти фыдумки, сержант? – вкрадчиво начал главврач. – Разфе пёс может хоть ф чём-то доферять рышему лису?
– Да, – сдвинув брови, ответил Гавкинс таким тоном, что у меня похолодело между лопаток. – Мы часто не верим лисам, но крысам не доверяем вообще! Ренар, я забираю его.
– Уверен, что вам удастся его разговорить.
– Ха, никаких сомнений, – хищно ухмыльнулся доберман, протягивая лапу за сливками.
Но нервный Паулюс Сквернакис, видимо, принял это на свой счёт. Он вдруг вскочил на кресло, сунул лапку в карман и истерически выкрикнул:
– Нисего фы от меня не уснаете! – После чего кинул что-то в рот, почти сразу же рухнув на пол. Его глаза остекленели, на губах появилась пузырящаяся пена.
Ренар, Гавкинс и даже я бросились к несчастному, но было поздно.
В последний миг сознания он посмотрел на нас и прошептал:
– Они фсё рафно убили бы меня… до суда… уж лусше я…
Через минуту у нас на руках был труп главного врача чаринг-кросской лечебницы. Должен признать, что на этот раз доберман не стал заранее вешать всех собак (так можно говорить или это уже нетолерантно?) на моего наставника, а просто вызвал наряд.
Двое констеблей забрали тело, дабы отвезти его в морг. Объяснение с инспектором Хаггертом было отложено до утра. Как я понимаю, лично нам никто не будет выдвигать обвинений в похищении врача и доведении его же до самоубийства (а ведь привязаться было к чему)…
Но, быть может, именно поэтому мой хитрый наставник пригласил Гавкинса, а не кого-то другого. Лис знал, как разговаривать с людьми.
– Сэр?
– Иди спать, мой мальчик. У тебя был тяжёлый день.