Пионер, 1939 № 12 (Журнал «Пионер») - страница 10

У товарища Сталина по выходе его из духовной семинарии было уже вполне сложившееся марксистское мировоззрение. У него было и знание жизни низов, из которых он сам вышел. Его ненависть к царскому самодержавию и к социальной опоре царизма с тех пор все более углублялась, в нем росла и крепла глубокая любовь к народу.

Оксана Иваненко

Перевела с украинского Е. Живова

Рис. Ю. Коровина

Уходили в далекий рейс наши пароходы, приплывали чужие, паруса вздымались на шаландах, свежие соленые ветры дули с моря, а небо было темное, свинцовое, как перед большим штормам.

Словно подгоняемый ветром:, быстро шел но порту смуглый молодой человек. В порту было еще шумно и людно. На пристани, там, где приваливают пассажирские пароходы дальнего плавания, стояла еще.нарядная толпа провожающих, дамы махали на прощанье руками, затянутыми в тонкие длинные перчатки, и кивали половами в широких модных шляпах, а на шляпах колыхались пышные перья дорогих южных птиц.

В стороне, не смешиваясь с этой нарядной толпой, стояли люди в чохах, в платках, в башлыках. Они тоже провожали, но тех, которые ехали на палубе, в трюме.

В воздухе звучали слова, произносимые, но крайней мере, на десяти языках: грузинском, русском, турецком, армянском, французском - и трудно было разобрать, кто на каком языке говорит, и кто на каком языке кричит последние напутственные слова. Немного поодаль от этого места, там, где обыкновенно останавливаются товарные суда, где нагромождены тюки, бочки, ящики и все то, что можно увидеть на товарных Станциях и пристанях, л щде соленый запах моря смешивается о запахом нефти, фруктов и свежей рыбы, портовые рабочие заканчивали погрузку далеко не последнего за сегодняшний день парохода.

Молодой человек внимательно посмотрен на пароход, потом подошел к грузчикам, прервавшим работу, чтобы покурить, и перекинулся о ними несколькими словами. Он, вероятно, сказал что-то приятное, потому что суровое и печальное лицо старого абхазца в черном башлыке, концы которого спускались на плечи, сразу прояснилось. Ho юноша остановился не надолго, через минуту он легкой походкой шел уже дальше, а грузчики снова принялись за работу.

- Да хранит аллах его жизнь, - пробормотал старик.

- Хоть бы тебя-то самого он сберег, - захохотал, издеваясь, рыжий веснушчатый парень. - Что-то не, очень-то ты ему нужен вместе со всеми твоими родными и земляками.

Старик ничего не ответил: он был здесь чужим, «махаджири» - изгнанником из родного края. Он привык не обращать внимания на издевательства и насмешки, но все же такие слова больно отдавались в его сердце, зато каким дорогим подарком было для него каждое приветливое слово.