Но это совсем другая тема. А что касается актуальности, то она тут явная, бесспорная! Не случайно же в Библии можно отыскать изречения, затрагивающие любые (конечно, не технические) проблемы современности. А данное обстоятельство немаловажно. Особенно сейчас, в эпоху небывалого духовного голода и всеобщей растерянности.
На мир обрушился словесный потоп. Началось владычество демагогической фразы. А ведь людям нужны не лозунги, не митинговые вопли, не журналистские трафареты, а нечто совсем другое, противоположное…
Я задумчиво разгладил и обровнял края обгоревших страниц. Сдул с них пепел. Затем стал перелистывать книгу. И внезапно увидел ту самую строчку, которую процитировал нынче утром.
Цитатчик я все-таки был, как выяснилось, неважный… Строка эта оказалась длиннее, и я почему-то забыл, опустил вторую ее половину.
«Будьте мудры, как змеи, и просты, как голуби», — прочел я. И подумал с удивлением: как голуби? Но разве это возможно после всего того, что случилось в Ручьях?..
И еще я подумал, захлопнув тяжелый том: обойдемся пока первой половиной строки… А о второй поразмышляем когда-нибудь после. В тишине. На покое.
Я поднялся и закурил. И какое-то время стоял, озирая царящий вокруг беспорядок. Прибирать комнату у меня не было сил. Да здесь, в сущности, надо было почти все выбрасывать. Изо всех носильных вещей уцелело теперь только то, что на мне… И еще, слава Богу, сохранилась старая, верная моя двустволочка. Я же всю ночь не расставался с нею. И догадывался, что отныне мне долго не придется с ней расставаться.
«Надо зайти к хозяйке, — мелькнула мысль, — поговорить, спросить о подробностях…»
Я вышел в коридор. И мы столкнулись с ней лицом к лицу.
— Господи, что тут произошло? — воскликнула она испуганно. — Скандал? Драка?
Дом, где я обитал, был двухэтажный, старинный и принадлежал вдове весьма известного полярного летчика, погибшего в предвоенные годы. На нижнем этаже помещалась кухня, просторная, всегда запертая на ключ гостиная и небольшая комната, в которой, собственно, и происходили все описываемые тут события. Наверху же располагались кабинет и спальня. И хозяйка — женщина тихая, пожилая — почти все время проводила там. Спускалась вниз она обычно поздним утром; протапливала печку, что-то себе готовила. И затем на целые сутки исчезала с глаз. Нижний этаж, таким образом, пустовал и был, по сути, отдан в мое распоряжение. Мы жили с ней мирно и не мешали друг другу. Я тоже ведь был жилец тихий! Но сейчас, впервые, она посмотрела на меня с опаской и недоверием.
— Я проснулась рано, — стала рассказывать она, — только-только рассвело. Слышу внизу шум какой-то, возня, голоса…