Через полчаса он уже входил к Бычкову.
– Что? – спросил Игнат. – Герой Соцтруда? Кавалер Золотой Звезды?
«Неужели этот мальчик помнит название знаменитого романа Бабаевского? – подумала Юля. – Не может быть. Но почему его помню я? Я ведь тоже девочка!»
– Нет, – сказала Юля. – Не Герой Социалистического Труда, а просто Герой Труда. Получил грамоту и значок. Потом в тридцать восьмом году это отменили. И заменили на «Соцтруда». Кто был первым Героем Соцтруда? А? Если не знаешь, можешь догадаться.
– Сталин, что ли?
– Садись, пять. Едем дальше.
Комната у Бычкова была пятнадцать метров. Стол под абажуром, двуспальная никелированная кровать, застланная покрывалом с бомбошками. Над кроватью коврик с немецким пейзажем – озеро, замок и олени пасутся. На коврике висели пришпиленные булавками фотографии, штук восемь, не меньше. Еще были шкаф и детский уголок – столик, полка с книгами, модель самолета висела на гвозде, брюшком к стене и растопырив крылья, как большая бежевая стрекоза.
– Ударникам Метростроя наш привет! – бодро сказал Алабин, без стука приоткрыв дверь и войдя в комнату.
Потому что ему открыли соседи. Там как раз какая-то тетка вышла на лестницу и звала «кис-кис-кис» и довольно строго спросила Алабина: «Кота нашего не видали?» – «Видал внизу двух котов, но не знаю, который ваш! – светски пошутил Алабин. – Товарищ Бычков здесь проживает?» Кот прибежал, шмыгнул к хозяйке, задев ноги Алабина. Тетка пинком загнала кота в квартиру, подобрела и сказала: «Вторая комната налево».
Бычков читал газету, сидя за столом. Он вскочил чуть ли не навытяжку.
– Ударникам привет! – повторил Алабин. – Добрый вечер, Алексей Иваныч! – и непринужденно поставил на стол пакеты, протянул Бычкову руку. – Я не помешал?
– Заходите, конечно! – Бычков потряс его руку. – Садитесь, пожалуйста!
Убрал газету, разгладил скатерть, достал из шкафа зеленую вазочку с пряниками.
Тут в комнату вошла Аня. Ей было двадцать пять или двадцать восемь по виду, но держалась она чуть старше.
– Анна, моя жена, – сказал Бычков.
– Здрасте, – сказала она.
Она была красивая, как артистка из старинного кино. И было видно, что она хорошо это знает и любит себя за это.
– Это товарищ Алабин Петр Никитич, художник, – сказал Бычков. – Он мой портрет рисовал, я же тебе говорил.
– Извините за вторжение. – Алабин протянул ей букет, потом руку, попытался склониться к ее руке и поцеловать, но она отдернулась. – Извините, но сегодня такой день. Портрет Алексея Ивановича приобрела Третьяковская галерея. С меня причитается!
Он достал из пакета бутылку коньяку, из другого пакета высыпал конфеты и печенье.