– Поздравляю, Петр Никитич! – Бычков еще раз сильно потряс Алабину руку. – Сейчас, я мигом! – и выбежал из комнаты.
Аня понюхала цветы и сказала:
– Какие красивые. Спасибо.
Алабин пристально на нее посмотрел.
– Это вы красивая. Я бы написал ваш портрет, вот с этими цветами. – Подошел к ней, поправил букет у нее в руках, отошел на два шага. – Честное слово, написал бы.
– Надо в воду поставить, – сказала она и вышла.
Алабин на минуту остался один. Прошелся по комнате. Посмотрел, что за книги на полке. Батюшки-светы! Кроме школьных учебников еще Ленин, Маркс и даже Плеханов. Брошюра под названием «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю». Он ее вытащил, перелистал: полнейшая заумь. То есть извините, товарищи: глубочайший диалектический материализм. Но тут же на полке две открытки с двумя красавицами: Вера Холодная и Августа Миклашевская – он их сразу узнал. На тумбочке у кровати – круглая коробочка пудры и флакон духов. Он хотел посмотреть, какими духами душатся жены ударников-метростроевцев, но тут открылась дверь, и он отдернул руку. Вошел Бычков, он нес тарелку с хлебом и нарезанной колбасой, три стопки и штопор. Следом вошла Аня с литровой банкой воды. Слава богу, у Алабина в другой руке была плехановская брошюра.
– Ну и книги же вы читаете, товарищи! – сказал он с веселым изумлением, листая страницы с подчеркнутыми строками. – И даже конспектируете!
– Это не я, это Алеша. – Аня поставила цветы в воду.
– А как же! – сказал Бычков. – Владимир Ильич Ленин написал: «Нельзя стать сознательным коммунистом без того, чтобы изучить все, написанное Плехановым по философии!» Вот и я изучаю. Ну, как говорится, прошу к столу.
Уселись. Алабин черенком ножа сбил сургуч с пробки. Бычков подал ему штопор. Вдруг Аня положила руку на штопор, то есть на руку Алабина, который вкручивал его в пробку.
– Не надо, – сказала она.
– Здрасте! – удивился Бычков. – А за союз искусства и труда?
– Вот именно, Анечка, – улыбнулся Алабин. – За союз искусства и труда, по маленькой.
– Ему нельзя, – возразила Аня. – Сейчас по маленькой – и всё, пошло-поехало, покатилось.
– Да врет она! – охнул Бычков. – Да вы не слушайте! Что я, пьяница запойный? Я ж ударник Метростроя! Член ВКП(б)! Ну, конечно, в молодости, бывало, выпивал, бывало, раз-другой даже пьяный напивался, но запоем не запивал…
Алабин вытащил штопор из пробки. Поднялся со стула.
Аня молча плела косички из бахромы скатерти.
– Ань, ты чего? – спросил Бычков.
– Петр Никитич, вы чего к нам пришли? – Она тоже встала из-за стола.
– Видите ли, Анечка, – сказал Алабин. – Простите, как вас по отчеству?