– Конечно помню! – кивнула Юля. – Это же я сочинила!
– Вот, – сказал Игнат. – Я тут набросал кое-что. Смотри: статью о Капустине написал Колдунов. Статья ужасная – в ней говорилось, что Капустин пропагандирует фашистскую архитектуру, не больше не меньше. Алабин приехал к нему домой. Специально об этом поговорить. Безо всяких предлогов и экивоков, просто взял и начал прямой разговор.
Почему? Наверное, он как-то связывал себя с Антоном Капустиным. Считается, что тут какая-то темная психология: если твоя женщина спит с другим мужчиной, то этот мужчина становится тебе ну почти как брат.
– Правда? – удивилась Юля.
– Кажется, да. Я читал.
– С ума сойти! А как ты относишься к Борису Аркадьевичу? Любовью брата? А может быть, еще сильней?
– Потом скажу. Но тут, я думаю, обошлось безо всякого фрейдизма. Просто они все – одна компания. Помнишь, когда он ее позвал в новую, ну то есть свежеполученную квартиру? Марина сейчас за Капустиным, но раньше-то она жила с ним! Мало ли что. Может, следователь скажет, что это Алабин заразил ее бациллой фашизма, а она уж передала этот духовный триппер своему мужу! Вот он и напугался. Что его тоже потянут.
– Что ты несешь? – возмутилась Юля. – А ты попробуй себе вообразить, что он просто захотел защитить женщину. Любимую. Как это по-русски сказать Partizip Zwei от «любить», чтоб в прошедшем времени? «Любленую»? Никак! Это не зря не различается. Нельзя по-русски сказать в одно слово «которую любил когда-то давно, а сейчас уже нет». Если любил, то все равно любишь и сейчас. Это особенно вот в такие страшные моменты проявляется. Ему страшно за нее. Поэтому он хочет заступиться, спасти. Поэтому он поехал к Колдунову. Все просто. Человеческое желание – заслонить свою любимую.
– Думаешь, он ее до сих пор любит?
– Уверена! – сказала Юля. – Он Аню увел у Бычкова, как говорили русские классики, par dépit. Назло, с досады. Но эти пардепитные дела все равно кончаются плохо. Вот увидишь.
– По себе знаешь? – не удержался Игнат.
– Прекрати, слушай! – отмахнулась Юля. – Погоди. Не отвлекай меня. Слушай. Он женился на Ане par dépit, хотя она редкостная красавица и хороший человек. Но этим он тем более хотел уесть Марину. На самом деле он Марину все равно любит, не смог разлюбить. И хочет ее спасти.
– Он все равно никого не спасет, – возразил Игнат. – Камешек уже упал с горы. Статья, где Колдунов назвал Капустина фашиствующим архитектором, уже вышла в свет. Ну максимум, чего Алабин мог добиться, это попросить, взять обещание, чтоб Колдунов в дальнейшем помалкивал. Чтоб так особенно активно Капустина не бил. Но это уже без разницы. Опровергнуть эту статью невозможно. То есть возможно, но совсем по-другому. Надо жестко убирать Колдунова. Надо не к нему ехать, а к знакомым крупным архитекторам и академикам. А потом в ЦК партии и заодно в НКВД, с заявлением. С доносом. Вот, мол, враг народа, троцкист и агент всех разведок Колдунов хочет оклеветать кристального сталинского архитектора Капустина и саботировать строительство рабочих поселков на Урале. Это как раз было бы в духе январского Пленума тридцать восьмого года. Когда весь террор Сталин списал на происки врагов – и потом их точно так же шлепнули. Но то ли он не догадался, то ли еще не дозрел до доносов и столь мощных интриг… В общем, он простодушно поехал к Колдунову.