Катрина против ничего не имела, но ее поведение в последнее время было очень странным.
Она теперь не была такой подвижной, всегда останавливалась, когда ей тяжело становилось дышать. А как они поднимались на маленькую горку! Они делали четыре остановки! Четыре!
И когда Ашер уже открыл рот, чтобы сказать, что больше они остановок делать не будут, как на его удивление, Катрине на помощь пришел Кондрат и предложил сходить пока поохотиться. А он и Катрина побудут здесь и начертят что-то вроде карты.
— У Леди Клана — меланхолично ответила девушка, держась за низ живота. — Как ты узнал?
— Я все-таки Мантоя… мы чувствуем, когда в организме женщины происходит… сбой.
Кондрат еще раз оглядел Катрину, мысленно проклиная Ашера, осмотрел ее лицо.
Катрина сильно похудела за все время, что они находились за Гранями. Сейчас, закутанная в максимум одежды, она напоминала снеговика. Ее лицо вытянулось, под глазами появились легкие мешки, сальные волосы были заправлены в шапку.
Но живота видно не было, на что Катрине полностью сказочно повезло, так как по закону Клана Максвел, Леди клана не должна иметь детей.
Но живот, слава богу, видно и не было. Под слоями одежды, он рос с каждым днем. Зачастую, мешая спокойно идти. Поэтому они и останавливались так часто. Ашеру она говорить не хотела пока… пока они не доберутся до спокойного места…
А Кондрат сразу заметил, и ничего Ашеру не сказал, хотя очень даже хотел, так как тот требовал от Катрины слишком многого…
— Когда скажешь ему?
— Когда мы будем в безопасности…
— А если этого никогда не будет? Не скажешь ему?
Катрина провела рукой по волосам, посмотрела туда, куда ушел Ашер.
— Скажу. Но позже. Как ты… почувствовал?
— Что ты беременна?
— Да.
— Просто понял, что твой организм изменился… И… ты схватилась за живот, когда узнала о Седрике — Кондрат выдавил улыбку, вспоминая о старике. — Так что…
— Ты можешь сказать, кто у меня будет?
— Пока еще рано. Ты сколько уже ребенка носишь?
— С сентября…
Кондрат чуть не упал на месте… То есть, она знала, что беременна, когда отправлялась за Грани… или узнала об этом прямо здесь, совсем одна. Какой же страх ее охватил, когда она узнала об этом… И еще больший, когда поняла, что ей некому сказать. Ашер бы начал корить себя еще больше, Седрик начал ворчать, а Кондрат… Кондрат узнал случайно и ничего, кроме великого сожаления, он не испытывал.
— С сентября… — повторил Кондрат эхом. — Нужно сказать Ашеру об этом. Я уверен, что…
— Я ни скажу Ашеру. — резко ответила ему девушка — Ни сегодня. И не завтра. Я скажу ему тогда, когда мы окажемся в безопасности. И поклянись мне — сказала она Кондрату, глядя прямо ему в глаза. — Что ты не скажешь ему. Не намекнешь. Виду не подашь, что что-то изменилось. Ясно тебе?