– Была очень рада с вами повидаться, – говорю я, сжимая ее руки в своих. – Вряд ли я когда-нибудь это вам говорила, но, надеюсь, вы понимаете: вы всегда были для меня особенным человеком. Без вас я бы, возможно, не пережила подростковый возраст.
– Спасибо, дорогая! Я всегда тебя обожала. Только мне хотелось, чтобы ты стряхнула с себя чувство вины. Оно же тебя душило – думаю, теперь ты и сама это понимаешь.
Чувство вины? Душило? Прежде чем я успеваю спросить, что миссис Хэмрик имеет в виду, к стойке подходит женщина с несколькими детскими книгами. Миссис Хэмрик жестом просит ее подождать и, снова повернувшись ко мне, целует меня в щеку:
– Дыши ровно, дружочек. И поскорее приходи опять. Я отложу для тебя романы, которые тебе, наверное, понравятся.
– Я приду, ну а сейчас мне нужно поспешить к другому человеку, который уже давно меня ждет.
– Снова ты! – приветствует меня Кевин, когда я вхожу в «Даудс маркет». На нем рубашка с коротким рукавом, заправленная в брюки. – Запустила вчера своего змея?
– Да, спасибо. Пришла за новым. – В игрушечном отделе висит на крючке один-единственный змей. Я спрашиваю у Кевина: – На складе есть еще?
– Нет, все здесь.
– Ладно, обойдемся этим.
Бросив последнего оставшегося змея в свою тележку, направляюсь к полкам со сладостями. Беру мороженое, шоколадный соус, бананы, арахис, взбитые сливки. Нашлась даже баночка коктейльной вишни.
Молли выглядит на десять лет старше своих сорока трех. Судя по тому, как она замешкалась на пороге, я тоже изменилась. Или ей просто не хочется меня узнавать – так сильно я ее обидела. Но через секунду она распахивает дверь и кричит:
– Рики! Я слышала, что ты приехала! Входи!
У меня гора сваливается с плеч. Молли рада мне, хоть я и явилась с таким опозданием. Прохожу в крошечную гостиную. На большом окне бежевые шторы, подхваченные лентами. Все очень мило и уютно – как во времена детства Молли. Большая часть комнаты занята велюровым секционным диваном, дубовым столом и полочками, уставленными всякими безделушками. Мне сразу вспоминается прежняя спальня Молли. Я бы даже не удивилась, если бы увидела розовую куколку или лошадку.
Джона, в свитере с эмблемой команды «Детройт лайонс», сидит на своем кресле. Ноги укрыты пледом. Шумно дыша через пластиковую трубку, которая торчит у него из горла, парень что-то печатает на компьютере, стоящем перед ним на подносе.
– Джона, – говорит Молли, закрывая ноутбук, – это Рики Францель. Вернее, Эрика, – поправляется она, мотнув головой. – Я слышала, ты теперь не любишь, когда тебя называют Рики. Так вот, Эрика – дочь капитана, моя лучшая подруга. Помнишь, я тебе рассказывала?