Если рассматривать этот вечер как тренинг по восстановлению навыков флирта, то можно смело ставить пятерку. Том Барретт привлекателен, но его привлекательность не агрессивная. Он скорее Джон Кьюсак, чем Джон Хэмм, и мне это нравится. После бокала, выпитого у меня дома, я начинаю расслабляться.
В семь мы идем в «Мареа» – тихий итальянский ресторанчик в южной части Центрального парка. Садимся за столик у окна, официант зажигает свечи, Том заказывает белое вино.
– Поверить не могу, – говорит он, качая головой, – что сижу вот так, напротив вас. Вы еще красивее, чем я ожидал.
Я отворачиваюсь, почувствовав, как загорелись щеки.
– Неужели?
– Правда.
– Допустим, – говорю я, склоняя голову набок, – я действительно выгляжу неплохо. А если бы я была несимпатичной? Вы изрядно рисковали, отправляясь на свидание с незнакомой женщиной, которая могла оказаться страшной как ведьма.
– Внешность не имеет большого значения.
– Ну конечно! Вы пришли бы в восторг, если бы я встретила вас гнилозубой улыбкой!
– Ну ладно! – смеется он, поднимая руки. – Сдаюсь. Я видел вашу фотографию.
– Ах вы хитрец!
Теперь смеемся мы оба.
– Честно, Эрика, – мягко говорит Том, – как вы выглядите, для меня не важно. Я все равно сидел бы здесь с глупой улыбкой на физиономии и наслаждался бы каждой минутой, которую провожу с вами.
У меня в животе вспархивают если не бабочки, то, по крайней мере, мотыльки или пчелки. Может быть, дело в вине, свечах и проникновенном взгляде Тома, но мне хорошо, спокойно. Я счастлива. Кажется, будто склеились две половинки моего разбитого сердца.
Очевидная общая тема у нас одна – Энни. Но мы говорим также о книгах, фильмах и даже о политике. Потом переходим к Олив. Том объясняет, почему решил жить в Вашингтоне:
– Мне хотелось, чтобы она была поближе к родителям Гвен. А Джорджтаун – прекрасное место. На мой взгляд, это идеальное сочетание энергии большого города и старомодной прелести.
– Что-то вроде встречи Пикассо с Норманном Роквеллом?
– Именно. Кстати, я и Энни склонил подать документы в наш университет, – говорит Том и с улыбкой прибавляет: – Конечно, у меня есть тайные мотивы. Олив очень к ней привязалась, и я хотел бы, чтобы их дружба не прекратилась.
– Но… Энни возвращается в Хаверфорд, разве нет? Я… я не знала, что она собирается перевестись.
– Ой, это, конечно, не точно… Я не уверен.
Том смущенно отводит глаза. Есть отчего смутиться! Несмотря на все произошедшие со мной перемены, я, оказывается, по-прежнему ничего не знаю о собственной дочери.
– В наших отношениях столько дыр, которые надо залатать! – говорю я. – Энни сказала, она хочет, чтобы в августе, когда она вернется домой, ее встретила прежняя мама. Надеюсь, ее желание исполнится.