Довольная, я иду к себе в спальню переодеваться. Открываю ноутбук и ставлю его на комод. Через пять минут уже вовсю примеряю наряды и болтаю в «Фейс-тайме». Нет, не с Энни. Она мне не ответила. Проглотив обиду, устраиваюсь перед монитором, на котором вижу Кейт, сидящую на диване с Люси на коленях.
– Это точно не слишком откровенно? – спрашиваю я, разглаживая на себе облегающее белое платье без рукавов.
– Зависит от того, хочешь ли ты, чтобы парень в тебя влюбился, – отвечает Кейт. – Если нет, лучше переоденься.
– Я твоя большая должница, – в сотый раз говорю я. – Сейчас бы я никого не ждала на ужин, если бы ты не объяснила мне, в какое жалкое существо я превратилась.
– Ты бы и сама поняла со временем. Все было очевидно.
Я показываю ей третий палец, она смеется:
– Я знала, что где-то там, за дурацкими накладными ресницами и скучным бабушкиным костюмом, еще осталась моя сестра. Ты полгода не ела ничего, содержащего углеводы, и потому перестала соображать.
– Серьезно, Кейт. Я могла превратиться в одинокого старого сыча, такого как… – Я хотела сказать «как мой отец», но передумала.
Да, он сварливый и упрямый, но у него все-таки есть компания – люди, которые искренне беспокоятся о нем, хотя не всегда с ним согласны.
– Как у тебя с Максом? – спрашиваю я. – Он рад, что вернулся на остров?
Кейт рассказывает мне об их далеких прогулках и долгих разговорах.
– Он постарается купить мне кольцо к Рождеству.
Вообще-то, она надеялась получить предложение уже летом. Я сразу начинаю думать о плохом: Макс пудрит моей сестре мозги. Мне хочется сказать ей: «Будь осторожна, оберегай свое сердце», но я заранее слышу ее ответ: «Да, уж ты-то умеешь это делать!»
Я глубоко вздыхаю. Вспоминаются слова, которые бабушка сказала мне после маминой смерти: «Знаешь, Рики? Из тех, у кого на сердце много швов, часто получаются победители». Пожалуй, она была права. Наши сердечные раны и синяки – свидетельство того, что мы любили, а не избегали любви.
– Рада за тебя, сестренка, – говорю я.
– Что нового от «чуда»? Ты давненько ничего не рассказывала…
– Потому что давненько ничего не получала. То поздравление на банкете было последним.
– Может, Энни знает, как ты изменилась, и теперь считает излишним присылать тебе цитаты?
Хорошо бы! Стучу по дереву, чтобы не сглазить. В этот момент раздается звонок в дверь. От неожиданности я проливаю вино. Вот черт! Хотя бы не на себя? Как ни удивительно, нет.
– Он здесь!
– Слышу, – спокойно говорит Кейт. – Иди открывай. Желаю хорошо повеселиться. Потом перезвони мне.
Одной рукой я держусь за ручку двери, а другой за сердце, которое бьется учащенно. Сосчитав до пяти, чтобы не выдавать своего нетерпения, открываю. На пороге стоит красивый брюнет с обворожительной улыбкой. В руках у него подсолнухи. В середине букета маленький воздушный змей из пластика. Я таю, как кубик льда на раскаленном тротуаре.