Игра стоит свеч. Вчера, когда Олив уснула, Энни с Томом разговорились. Он сказал, что в нем половина итальянской крови (того, кто видел его темные волосы и великолепные карие глаза, это не удивит). Наверное, ему будет приятно полакомиться ужином в традициях родной кухни. И, может быть, одно американское блюдо (называется Энни Блэр) тоже придется ему по вкусу.
Олив наконец-то подает голос, когда ее няня принимается измельчать чеснок:
– Ты меня обманула.
– Что? – Энни отрывает взгляд от разделочной доски. – Нет, Олив, я тебя не обманывала.
– Ты большая жирная лгунья! – кричит девочка.
Слово «жирная» поражает Энни особенно неприятно. Она с беспокойством смотрит на дверь. Еще рановато, но Том может вернуться с работы в любую минуту. Энни рассчитывала встретить его ароматом запеченной курочки и идиллической картиной: спокойная девочка сидит в обнимку с няней на диване и слушает, как та читает ей новую книжку. Не тут-то было: Олив на грани очередной истерики.
Сбросив порубленный чеснок в сковородку, Энни ставит рядом со своей подопечной стул, садится и кладет руку ей на спину. Та отстраняется:
– Уходи! Ненавижу врунов!
– Понятно. Я тоже. Но ты объясни мне, подружка, почему ты считаешь, что я тебя обманула.
Олив горбится, не расцепляя скрещенных на груди рук:
– Ты сказала, твоя сестра умерла. Но я слышала, как по телефону ты сказала, что она жива.
У Энни обрывается сердце. Черт! Надо же было так неосторожно себя повести! Как и следовало ожидать, девочка внимательно слушала весь ее разговор с матерью. Теперь придется выкручиваться! Энни поворачивается на своем стуле и берет Олив за руки:
– Дорогая, все не так просто. У моей сестры был секрет. Иногда она делала глупости. Поэтому я думаю, что она, возможно, только притворилась мертвой.
Девочка отдергивает руки:
– Моя мама тоже притворилась!
С этими словами она соскальзывает со стула и выбегает из кухни. О господи! Энни ведь предупреждали: Олив не может принять смерть матери, отсюда и проблемы. Если у ребенка появится ложная надежда, Том будет вне себя. С такой девочкой нужно быть и честной, и чуткой, и здравой одновременно – но как это все совместить?
Олив лежит на диване в гостиной, спрятав голову под подушку. Энни подходит, садится на корточки:
– Посмотри на меня, пожалуйста.
Олив не реагирует. Энни хочет погладить ее по спине, но вместо этого просто облокачивается на диван и, приблизив лицо к уху девочки, мягко говорит:
– Понимаешь, когда моя сестра умерла, я ее не видела. И не попрощалась с ней как следует. Поэтому мне трудно поверить в то, что ее на самом деле больше нет.