– Так вам-то кто мешал занять высокое место? Зарабатывали бы больше!
Логика и впрямь есть, да вот только с оговоркой. Вся эта «элита» не из грязи вылезла. Да, когда-то кто-то из их предков и был настоящим спецом, но они-то сами уже росли на всем готовом. Смотрел не раз в интернете сайты больших компаний, везде руководящие должности занимает родня руководителей этих предприятий или чиновников и депутатов с министрами. Хрен ли бы ему не залезть так высоко, если его туда за ручку приведут. А ты родился в семье, где жили от зарплаты до зарплаты, не обвинял родителей, что не заработали состояние, а старался всегда честно работать, но глядя на этих «элитмэнов», понимал одно, они никогда не будут платить людям деньги, на которые эти люди смогли бы достойно жить. Да, кто-то скажет, что у всех потребности разные, что чем больше платят, тем больше хочется, что аппетит приходит во время еды, так вот для этого и должен работать президент, генсек, не важно как его обзывают, чтобы люди знали меру, не лезли за «мерседесом», имея доход на «жигули». Надо воспитывать народ, как сейчас его Виссарионыч воспитывает. Не все получается, но все же. Да, хапуги есть и здесь, и их даже много, пока! Я уверен, что дядя Йося обязательно изведет эту породу под корень.
Предпоследний экзамен у ребят приняли через две недели. Последний фрицы принимать будут. Те двое, что я сбагрил Хану, вошли во вкус. Хан невероятным образом умудрялся объяснять, что и как надо делать. Таблицы у него самого просто отскакивали от языка, и не зазубренные, а действительно усвоенные. Я-то грешен, больше на инстинкте работаю, да и Хан так же. Просто кому-то, видимо, дается это от природы. Я почти наверняка с ходу и без ориентиров определю расстояние с точностью до полусотни метров. При стрельбе до полутора километров вполне себе хорошо. Нет, никогда я с такого расстояния не положу пулю в пулю, но до семисот метров в мишень двадцать сантиметров укладываю десять из десяти, всегда. На километре увожу в сторону максимум одну, дальше уже чуть хуже, но до тысячи шестисот восемь из десяти будут в мишени. Те два тоже в принципе не будут промахом, если стрелять по человеческой фигуре, в контур они вполне уложатся. Проблемы бывают только с холодным стволом, на абсолютно незнакомой местности, при том, что я вообще ничего о местности не знаю. Мой рекорд Хан пока не потянул, я знаю, что он пробовал, даже не раз. Новые ученики у нас всегда пытаются попробовать себя, как только узнают об этом. Я даже знаю, кто им рассказывает это, есть тут у нас один лейтеха. Когда парней достает муштра, какой я их мучаю, они начинают возмущаться и срываются, заявляя, что я сам-то наверняка стреляю не лучше их. Вот тогда лейтеха и показывает им мишень, в которую я как-то положил три пули с рекордного для меня самого расстояния. Ученики охреневают и давай пробовать, пока никто меня не обошел, хотя тут в школе побывала уже сотня самых точных стрелков, что отбирали в армии. Может, и есть где какой-нибудь таежный охотник, что белку в глаз бьет, но здесь я таких пока не встречал. Дело в том, что рекорд у меня две тысячи триста метров, это очень далеко, поверьте. Никогда для дела я такую дистанцию использовать не собираюсь, это была просто проба сил. Я хотел из пяти выстрелов попасть минимум три, вот и получилось. Дальше тоже пробовал, но все, что не имеет серию попаданий, я зову случайностью. Один из десяти попадал на две тысячи шестьсот, но как я и говорю, это случайность. А так две тысячи метров я вполне считаю рабочей дистанцией, выше – лишние сложности. А знаете, как интересно наблюдать попадание пули на два километра? После выстрела винтовка успевает занять прежнее положение, а глаз снова фокусируется на мишени, и ты сам замечаешь попадание. ВСК, кстати, и патрон уменьшили до калибра двенадцать и семь именно из-за плохой стабилизации пули на дальних дистанциях. После полутора километров тот старый «снаряд» в четырнадцать с половиной миллиметров летит уж слишком непредсказуемо.