Зачем, по каким делам забрел сюда мишка? Из кучи намытого песка торчал позеленевший от времени, выветрившийся олений рог. Я поднял его, чтобы привезти на память о затерянной в непроходимых льдах земле.
Благополучно вернувшись к палатке, мы застали спутников, уже готовившихся к обратному походу на корабль, едва видневшийся за грядами торосов. Тотчас выяснилось, что не только нашему злополучному приятелю довелось принять холодную ванну. Выкупался и еще кое-кто из особенно ретивых путешественников.
Добравшись до ледокола, маячившего среди льдов, мы узнали, что некоторых наших путешественников, не имевших силы самостоятельно подняться по шторм-трапу, пришлось поднимать на палубу лебедкой. Всех больше пострадал несчастный кинооператор, вывихнувший в дороге ногу. Опираясь на лыжную палку, хромая, он едва тащился. Под шутки матросов его подняли лебедкой — совершенно так, как недавно поднимали на пароход мертвого тюленя.
В тяжелых льдах
Вот уже сутки, как «Седов» беспомощно бьется в тяжелых льдах. Льды скрежещут, грохочут о борта ледокола. Под грохот и шум я засыпаю; мне опять чудится, что нас волокут по камням, а над головой с треском рушатся каменные горы. Проснувшись, выхожу на мостик. «Седов» все на том же месте.
День замечательно яркий и чистый. Ярко сверкают льды. На мостике штурман то и дело вертит ручку машинного телеграфа:
— Полный вперед!
— Полный назад!
По чугунному трапу спускаюсь в машинное отделение, где сосредоточена вся работа. Там у регулятора стоит вахтенный механик. Машина работает на предельном давлении. От широко взлетающих шатунов подувает теплый ветер. По частям машины сочится масло. Над головой механика дребезжит телеграф:
— Полный вперед!
— Засели! — говорит механик, вытирая катящийся по лбу пот.
Напрягая все силы, дрожа каждой переборкой, «Седов» безуспешно старается вырваться из ледяных, крепко зажавших его тисков. Лед держит цепко.
Чтобы помочь его освобождению, люди выходят на лед с пешнями и баграми. Мы долго и бесполезно хлопочем, кусок за куском обкалывая двухметровый иззелена-прозрачный лед.
Корабль медленно движется, винтом выкидывая на лед каскады изумрудно-зеленой воды. Люди, побросав пешни, торопливо бегут к штормтрапу. Однако их радость преждевременна: «Седов» вышел из тисков, чтобы через десяток минут засесть еще крепче.
Странное дело: дома и на охоте я просыпаюсь от малейшего звука; достаточно взгляда, чтобы тотчас проснулся. Здесь, под грохот и стук, мы спим очень крепко. Нашего хорошего самочувствия не нарушают ни долгие бодрствования, ни шум, ни утомительные прогулки...