Через несколько часов, войдя в кромку торосистых льдов, «Седов» остановился в нескольких милях от неизвестного берега. Подойти ближе не было никакой возможности. Однако Ушаков решил отправиться на разведку. Эта разведка подтвердила полную невозможность выгрузки у берегов неизвестного острова. Почти непроходимые нагромождения торосов препятствовали свободному передвижению. Насмерть уставшие путешественники, вернувшись на ледокол, доложили, что покрытый снегом и льдом берег представляет собой небольшой островок, со всех сторон окруженный ледяными непроходимыми полями. Первая попытка высадиться на берег Северной Земли, таким образом, оказалась неудачной. Нам предстояло продвигаться дальше на север в поисках более подходящего места. Это значило, что для «Седова», зимовщиков, для всей экспедиции наступили решающие дни.
Трудно припомнить мельчайшие подробности нашего плавания у берегов Северной Земли. Мы почти не ложились, с нетерпением вглядываясь в слившиеся с горизонтом пространные ледяные поля. Много раз каждый из нас обманывался, стараясь насмотреть в зыбившейся, призрачно расплывавшейся дали очертания неведомых гор и светящихся ледников.
Чем дальше забирался «Седов» в неизвестные ледяные края, грознее вставал перед нами вопрос о зимовке. Молчаливее, суровее всех был капитан. Пересилив болезнь, бледный и похудевший, с биноклем в руках, он часами просиживал в наблюдательной бочке, изредка подгоняя крутым словцом своего молодого помощника, туго усваивавшего трудную науку кораблевождения во льдах.
После первой неудачной попытки высадиться на ледяной берег мы потеряли надежду найти удобное для высадки место. Приуныл, кажется, и сам начальник новой зимовки Ушаков. Не выпуская из зубов трубки, опершись на поручни, он упорно вглядывался в окружавшую нас не обещавшую ничего хорошего белую замкнутую пустыню.
Мы мало надеялись близко увидеть берег. Тем более удивительно было, когда на следующее утро, задремав под грохот и треск, я проснулся от внезапно наступившей тишины и услышал, что наверху спускают на воду шлюпку. По особенной торопливости шагов, гремевших над моей головою, я догадался, что произошло необычайное.
— Где мы?
— Ничего не знаю.
— Стоим?
— Стоим.
Быстро вскочив, спотыкаясь на мокрых ступеньках трапа, мы выбежали наверх. Негаданное зрелище предстало глазам нашим. «Седов» стоял почти у самого берега на чистой, свободной от льда воде, педернутой легкой рябью. Запорошенный снегом берег был в нескольких саженях от борта. Наполненная людьми шлюпка, треща подвесным мотором, уже подходила к белой каемке берегового припая.