Шапочка повелительным жестом остановил желающих аплодировать и объявил:
- Слово товарищу замполиту.
Орлов выпрямился и, слегка прищурив глаза, заговорил удивительно проникновенно:
- У нас общие мысли и чувства, товарищи! Жить суждено, и победить! Перед смертельным боем мы запомним эти минуты навсегда. Будем гордиться тем, что в часы смертельной опасности на борту нашей «Северянки» не нашлось ни одного малодушного, что гвардейский флаг нашей подлодки никогда не был и не будет запятнан ни трусостью, ни бесчестным поступком… Вот он - наш флаг!..
Он бережно развернул бело-голубой флаг с эмблемой Советской страны и золотисто-черной гвардейской лентой.
- Он будет вынесен наверх, когда мы всплывем, и пусть каждый помнит об этом.
Аккуратно свернув флаг, замполит передал его Логинову. Командир спрятал флаг на груди. Орлов продолжал:
- Я видел Сталина, товарищи, на борту «Декабриста» - первой советской подводной лодки на Севере. Сталин напутствовал наши боевые корабли, шедшие на Север. И когда мы пойдем на прорыв - Сталин будет с нами. Он будет в наших сердцах. И потому, что он будет с нам», мы прорвемся и победим. Сталин - это победа. Сталин - это жизнь. Во имя жизни, во имя победы - мы должны пройти! Мы должны биться с гвардейской, большевистской, матросской отвагой! Пройдем, победим, товарищи!..
Шапочка снова жестом запретил аплодисменты.
- Поступило предложение исполнить наш государственный советский гимн, - сказал боцман. - Но ввиду того, что петь нельзя, - вражеские акустики наверху услышат, - предлагаю на две минуты встать под флаг молча, и пусть каждый поет гимн про себя. Нет возражений?.. Принимается.
Логинов скомандовал экипажу «смирно», достал флаг, спрятанный на груди, и, развернув, прикрепил к трубе магистрали. Он отдал флагу честь, и следом за ним все офицеры отдали воинское приветствие.
Шапочка взглянул на часы:
- Исполняем гимн.
Наступила торжественная тишина. Каждый пел про себя, но каждому казалось, будто он слышит доносящиеся откуда-то, как дуновение могучего ветра, оркестровые звуки гимна. В отсеке стояла полная тишина. Подводники пели молча.
- Партийное собрание считаю закрытым, - сказал Шапочка.
В это мгновение где-то наверху раздался мощный грохот далеких и гулких взрывов, напоминающих горный обвал. Подводники взглянули вверх, как будто можно было что-либо увидеть сквозь корпус лодки и многометровую толщу воды. Взрывы следовали один за другим и вскоре смолкли. Снова воцарилась тишина.
- Это не глубинные бомбы! - нарушил общее молчание Плескач. - Похоже, на бухту налетели наши бомбардировщики. Если «капают» на «Рупрехта» - это здорово! Надо воспользоваться суматохой и уходить… Пора, командир!..