Черноснежка смогла лишь проводить взглядом убегающую подругу.
Почти десять секунд она молча стояла, затем оперлась на ближайшую колонну и протяжно выдохнула.
— Какая же я идиотка... — произнесла она в последние моменты своего выдоха. Голос её звучал на удивление тихо. — Я с таким важным видом наставляла Харуюки и Такуму, чтобы они не давали ускоренному миру вмешиваться в реальность... какой позор...
Она закрыла глаза, и в едва заметном свете заката, пробивавшемся сквозь веки, всплыли лица.
Дружелюбно улыбавшаяся девушка с длинными каштановыми волосами. Курасаки Фуко, «Скай Рейкер».
Аккуратно подстриженная чёлка чёрных волос. Детская улыбка, таящая смелость и непреклонность. Синомия Утай, «Ардор Мейден».
За ними появился аватар, полностью покрытый плёнкой прозрачной воды, хозяина которого она в реальной жизни не знала, «Аква Карент». Наконец, аватар, блестевший черным свинцом, «Графит Эдж». Вслед за ними пронеслось множество других аватаров. Все они были членами первого Нега Небьюласа, распавшегося два с половиной года назад. Руины тех уз, которые Черноснежка навсегда потеряла из-за своей собственной ошибки.
— Я... уже не достойна того, чтобы быть чьим-то другом... — прошептала она, и в её сознании возникла её собственная правая рука.
Её бледные пальцы дрогнули и превратились в чёрный клинок. В клинок, разрубающий всё на свете. В клинок, который отторгает все попытки прикоснуться к себе...
И тут.
К уходящему в тьму клинку вдруг протянулась рука и сжала его.
Клинок тут же превратился обратно в человеческую конечность. Черноснежка изо всех сил сжала её в ответ и подняла голову. Перед ней стоял мальчик с круглым лицом, на год младшее неё. Он застенчиво улыбался, пытаясь её приободрить, а затем уверенно произнёс:
— Это ты однажды протянула мне свою руку, семпай.
— ...Да, ты прав, Харуюки, — ответила Черноснежка, распахнула глаза и крепко сжала кулачок.
Она прижала его к груди, а затем изо всех сил побежала в ту сторону, куда исчезла Мегуми.
Зелёное море, блестевшее золотом.
Западный ветер разгонял волны, но волны бежали не по воде. Это было море высокой, мягкой травы, уходящее за горизонт. В настоящем мире такого бескрайнего пустовавшего поля на острове Окинава и вообразить нельзя.
Не видно никаких следов жизни человека. Не было видно и деревьев с камнями. Лишь несколько пологих холмов и протекающие между ними маленькие ручейки. Единственным объектом, привлекавшим глаз в скудном пейзаже, был купол, выглядывавший из моря травы.
Купол немного приплюснутый со сторон и больше четырёх метров в длину. Состоял он из твёрдых шестиугольных «бронепластин» серо-зелёного цвета, плотно подогнанных друг к другу и поблёскивавших на солнце.