Ко второму побегу я подготовился более основательно. На этот раз я решил убежать ночью, надеялся, что в темноте меня искать не будут, а вот утром надо мне будет приготовиться к погоне. Но за ночь можно уйти достаточно далеко от усадьбы, и я очень рассчитывал на этот выигрыш во времени. Но вот наступил рассвет, и я не мог поверить своим глазам: невдалеке по-прежнему маячил хозяйский дом. Выходит, что ночью я просто-напросто нарезал круги, отдаляясь от своей тюрьмы лишь на незначительное расстояние. Это было для меня крушением всех надежд! К тому же преследователи не заставили себя долго ждать: сначала я услышал яростный лай собак, а затем из-за пригорка показались чеченцы. Они крикнули мне, чтобы я, если хочу остаться в живых, остановился. Но я прекрасно понимал, что второй раз мне побег не простят. Единственным спасением был зеленый массив, расположенный неподалеку, и я из последних сил побежал к нему. Но расстояние между мной и погоней стремительно сокращалось, и я понял, что не успею скрыться в «зеленке». Тогда меня либо настигнет пуля, либо разорвут свирепые псы, они уже подобрались совсем близко. Но тут мне снова повезло. Помощь пришла в самый последний момент: сначала я увидел, что псы, заскулив и задергав лапами, упали на землю, затем рухнули и чеченцы. Ко мне подошли четверо обросших, разукрашенных для маскировки краской бойцов. Я стоял и никак не мог поверить в свое освобождение, пока один из этой четверки не дотронулся до меня.
– Это был спецназ? – спросила я.
– Да, я встретился со спецназовцами, которые, на мое счастье, оказались поблизости и спасли меня от верной смерти. Я все им рассказал, они взяли меня с собой. Но наша группа то и дело натыкалась на засаду боевиков. И вот как-то раз мы с одним бойцом из того отряда вдвоем углубились в лес по естественной надобности. Вскоре послышался гул вертолета, потом страшный грохот. Мой спутник упал, перекатился, увлек за собой и меня. Когда мы вернулись на место стоянки группы, то увидели нечто обгоревшее, практически не напоминавшее людей. Но нам с Кириллом – так звали того бойца – все-таки удалось, правда с большим трудом, добраться до миссии Красного Креста.
– Хорошо, что на этом закончились ваши беды, – сказала я.
– Что вы, они только начинались, – возразил Николай. – До счастливого окончания всей этой эпопеи было еще далеко. Во время обстрела в госпитале возник пожар, и я сильно обгорел. Затем начались пересадки кожи на пораженные участки, пластические операции. Хирурги буквально совершили чудо, спасая мне жизнь. Ведь я обгорел наполовину. Вот ногу спасти не удалось… Потом меня долгое время мучили кошмары. До сих пор снятся жуткие сны. Сегодня снилось, что я иду в очередную атаку, а прямо на меня бежит бородатый боевик. Я в него стреляю, вижу, как пули разрывают его одежду, как из ран брызжет кровь, а он бежит все быстрее и быстрее как ни в чем не бывало. Он лишь злобно ухмыляется и подбирается ко мне все ближе и ближе. И хотя я выпустил в него почти весь боекомплект, он подбегает ко мне и вцепляется мне в горло своими заскорузлыми пальцами, которые вдруг превращаются в извивающихся змей. Я пытаюсь отодрать его пальцы от своего горла, кричу и задыхаюсь. Воздух там такой сухой и горячий, что обжигает легкие и рвет их на части, а еще пыль, а еще пороховой дым. И невыносимо хочется кашлять, но нельзя, иначе я собью прицел, и тогда нам всем конец. Наш раненый командир лежит за камнями и стонет, а бандиты окружают высотку, которую мы пытаемся удержать изо всех сил. И я продолжаю стрелять…