– Нет, чтобы в Венецию пригласить.
– Да у тебя и паспорта заграничного нет.
– Сделаем.
– А что, это идея! Ты теперь состоятельный мэн. Свозите, Петя, девушку в Езоло! На ее бывшие баксы. А?!
– И свожу. Но тебе же в Ростов надо.
– Ростов подождет… Нет, в Венецию нельзя. Там у них все схвачено.
– У кого у «них»?
– У Гербария. Поедем лучше в Арабские Эмираты. Вот где кайф. И море синее, и яхты белые…
– Ты там тоже побывала?
– Нет. Подруга рассказывала. Она замуж вышла за одного абу-дабийца.
– И как дабиец?
Карина закинула руки за голову и мечтательно пропела:
Эх, гуляли мы
эх, проказили…
Очи черные душу сглазили.
Еремеев заворочался на своей полке.
– Хорошо поешь. Голос есть.
– Как говорила бабушка: и волос есть, и голос.
– А бабушка где?
– В Гродно.
– Как же ты из Гродно в Москву перебралась?
– Как-как… Вышла замуж – развелась. Скучно все это. Спокойной ночи!
Еремеев не ответил. Он уже спал, провалившись в темную яму, набитую черным пухом. И снилось ему синее море, белая яхта. Потом по мачте взбежал мохноногий паук-яйцеед. Голубая «мазда» выскочила на причал. Дельф рванулся из кокпита. Раздалась очередь, другая, третья…
Стучали в окно бани. Виноватый голос Тимофеева с трудом пробивался сквозь двойные стекла:
– Ну, вы это… Чего ушли-то!
– Спрашивает, гад! – Еремеев приподнялся на локте.
– Давайте это… Обратно. Ну мало чего я по пьяни намолол. Не сердись, Ерема! Ты вот мне ногу-то оттяпал, я и то не сержусь. Пойдемте, ребята! Завтрак стынет. Я уж приготовил все.
– А что на завтрак? – полюбопытствовала из своего мешка Карина.
– Яичницу из шести яиц сбацал! – воспрянул духом майор. – Тройная глазунья на сале с луком. Огурчики там. Тушенка. Кофе, если кто желает, со сгущенкой.
– Желает, желает!.. – свесила ноги с полки Карина. – Пойдем, что ли, Петя!
– Сама ты тетя Клепа! Не пойду. Его сейчас опять на политику поведет.
– Завязываю с политикой! – божился за оконцем майор. – Ну ее к Гайдару! Слова больше не скажу. Как огурец молчать буду! Идемте, братцы, а?!
И он действительно выполнил свое обещание – весь завтрак молчал как заклятый и только за кофе промолвил:
– Ты помнишь, как я замполита послал с его «Малой землей»?
– В Кандагаре?
– В Хайратоне. В Кандагаре меня за анекдоты про бровеносца тягали.
– Ну, ты у нас известный борец против коммунизма и брежневизма. Партбилет небось в подушку зашил?
– Ладно, ладно, подъелдыкивай увечного воина. Бог, он все видит.
– Ишь ты, и про Бога вспомнил. Нехристь краснопузая.
– Это я нехристь? – взвился Тимофеев. – Да ты знаешь, где меня крестили?
– В соборе Парижской Богоматери.