Всё вместе выглядело красиво, но, повторюсь, странно. Когда терпение иссякло, я спросила у Волкова:
— Это что?
— Как? Разве не понимаешь? — отозвался Тёмный властелин.
Некоторое время я стояла и переваривала, а осознав, что это типа и есть светлая сторона, сообщила:
— Вообще не смешно.
— Да какой уж смех, Маш? — откликнулся Волков.
Прозвучало серьёзно, и настолько, что я повернулась и в оба глаза уставилась на Алекса. Ну а тот развёл руками, мол — ничего не знаю, я предупреждал.
Выстояв ещё чуть-чуть и убедившись, что оппонент не шутит, я нервно сглотнула, а потом выдернула ладонь из захвата и направилась к низкой калитке. Из шока по-прежнему не вышла и как реагировать не знала.
Владыка Тёмной империи бодро последовал за мной и тоже за забор просочился. Он лично прикрыл калитку, и тут его чёрная душонка не выдержала…
— Симпатичный домик, — прокомментировал зараза.
Угу. Очень. Ожившая, блин, мечта!
— О, — вновь подал голос Алекс. — А вот и единорог…
— Чего?
Я остановилась, заозиралась и испытала новую порцию смешанных чувств — откуда-то из-за поворота вырулил белоснежный рогатый пони.
— Единорог, Машунь, — не желал уняться соотечественник. — Самое светлое животное и лучший друг девственниц.
Друг кого?
Настроение, которое и так к уровню плинтуса стремилось, рухнуло в бездну, а гадкий пони, увидав меня, оживился и, прянув ушами, посеменил навстречу.
Я общаться не хотела, попыталась спрятаться за Волкова, но у того даже остатки совести иссякли — тёмный извернулся, схватил за плечи и выставил вперёд, словно живой щит.
Пони-единорог такому раскладу порадовался. Приблизившись, он шумно обнюхал одну расстроенную деву, после чего фыркнул и нежно потёрся щекой о низ моего живота.
Теперь настроение вообще сдохло. Нет, я понимала, что снова стану девственницей, но какая-то часть сознания до последнего верила в сказку.
— Эх, Машка-Машка, — голос Волкова прозвучал подчёркнуто-сокрушенно. — Трудишься над тобой, стараешься, а ты… опять всё профукала.
— Профукала? — взвизгнула возмущённо. — Я?!
Тут же, невзирая на очень качественный захват, развернулась и ткнула в идейного противника пальцем. И прошипела:
— Это не я, а ты! Это тебе доверить ничего нельзя! Целых два раза, — я даже на пальцах показала, — я отдавала тебе свою девственность, а ты? Халтурщик! Ничего до конца не доводишь!
— Угу. — Волков перехватил руку и поцеловал пальчик, которым я в него тыкала. — Правильно, Брехунько. Давай валить всё на меня.
Я подумала и кивнула. И уже открыла рот, чтобы выдать новую порцию обвинительных аргументов, но не сказала, потому что Алекс отвлёк.